Евангелие от психопатов. Людмила Старикова
Что выбрать? Что бы выбрали вы?
Золушка вновь оказалась во дворце, а её дочь – в своей очаровательной комнате, оформленной с компетентно продуманной любовью опытным дизайнером интерьера фирмы «Бахман», а это значит – дубовая мебель, шерстяные одеяла ручной вязки, лиловые стены с кромками оливкового цвета и множеством белых барашков повсюду. Плюс миниатюрные Эйфелевы башни и пудели в беретах на книжных полках рядом с изящными томиками «Экзюпери», «Гриффис», «Хант». Минус коровы, перепрыгивающие луну, минус мальчик Блю, минус собачья шерсть на кресле-качалке для грудного вскармливания.
На всё есть цена, и всё имеет свою цену. Честь и достоинство – не исключения.
Золушка хотела не просто жить, она просила от жизни качества, для себя и для своего ребёнка. Пусть ценой побоев, унижения и проливных дождей слёз, несчастная девушка просила от жизни – лучшей жизни. Но, она умерла от удара в висок. В ответ на просьбы Золушки, жизнь подарила ей смерть.
Принцесс осталось двое, Белоснежка и Бэль.
Белоснежка из Акапулько
Белоснежку звали Ритой. В семье гномов, низкорослых, похожих на усатых жуков мексиканцев, она была старшим и наименее любимым ребёнком. Её отец, Эрнандо Гиллера, был типичным жителем Акапулько – черноволосым, коренастым, с тёмной, почти кирпичного цвета кожей. Угрюмое лицо Эрнандо лишь изредка посещала чуждая ему улыбка, демонстрирующая редкие жёлтые зубы с цепким, годами нажитым табачным налётом. Его сыновья – Энрике, Хорхе и Эдуардо были похожи друг на друга как клавиши на рояле, являя собой копии отца в молодости, который, в свою очередь, был похож на своего отца. Оттиск древнего профиля – ястребиный нос ацтека, зоркие чёрные глаза, высокие скулы, – четыре века спустя Гиллеры оставались всё теми же индейцами, которых увидел Кортес, сойдя на берег Мексиканского залива.
А Рита была другой, непохожей на них, и от этого – нелюбимой. С оливковой кожей средиземноморской красавицы, стройная, с ровными длинными ногами, Рита очень отличалась не только от своих родственников, но и от большинства жителей юга Мексики. Была ли эта диковинная красота шуткой природы, через века передавшей привет от конкистадоров, тайной матери или же ошибкой сестёр родильного отделения, – никто в этом не разбирался.
Для кого-то Акапулько был раем с мягким песком и удивительно тёплым морем, кому-то он казался адом, где жестокие расправы гангстеров являлись частью обыденного: бродячие собаки, вытаскивающие отрубленные конечности из мусорных баков и доверху заполненные трупами убитых холодильники городского морга. Для Риты порт Кортеса был родным домом. Сухая, плавящая жара ласкала её. Привычная к запаху густого, оставляющего во рту привкус горечи и ореха кофе, а ещё – пыльных лавок, переспелых, лопающихся от прикосновения ножа арбузов и жареного теста, Рита долго искала родные запахи, когда оказалась в чужом городе. И если Акапулько был для неё солнечно-жёлтым, Сиэтл представился