Олег Стриженов и Лионелла Пырьева. Исповедь. Олег Стриженов

      Борис получил звание лейтенанта и в сороковом году приехал в отпуск в новом синем обмундировании, только что введенном в авиации. Незадолго до того Бернес спел знаменитую песню «В далекий край товарищ улетает…». Я был дружен с Марком Бернесом, часто мы менялись пластинками и записями. Больной, умирающий Марк лежал дома, когда я снимался в фильме «Неподсуден» и исполнил там песню «Птицы поют». Записал ее на маленький японский магнитофон и позвонил Бернесу.

      – Марк, сейчас услышишь песню, навеянную твоими «Истребителями». Я в фильме так же, как ты тогда, сижу за фортепьяно и пою.

      – Включай.

      Я прокрутил мелодию до самого конца.

      – Мне понравилось, – сказал он. – По-моему, будет шлягер.

      Это был наш последний разговор. Скоро Марка Бернеса не стало. Но песни его продолжали жить, и профессия летчика, о которой он поет, по-прежнему оставалась очень популярной.

      Помню, как мы с Борисом пошли в парк Горького и он заставил меня в первый раз прыгнуть с парашютной вышки, что придало мне еще больше авторитета среди пацанов с нашего «Коровячьего».

      В сорок втором году, в ноябре, Борис погиб под Сталинградом, и его похоронили у деревни Бекетовки. Впоследствии прах брата перенесли на Мамаев курган.

      Осенью шестьдесят второго года мы с братом Глебом играли двух пленных офицеров в «Оптимистической трагедии». Есть такой кинотермин – «режим». Это короткий промежуток времени для съемок вечером, когда надо закат поймать, или утром – не упустить рассвет.

      Режиссер Самсонов все подготовил к «утреннему режиму». Нас с Глебом привели на площадку. Берег реки весь усыпан черными точками – матросами: дремлют в ожидании, когда понадобятся в массовке. Оператор Монахов – возле камеры и по первой команде готов начать работу. Пять часов утра, ждем рассвета. Утренняя прохлада заставляет матросов лежать съежившись.

      Подходят к нам с Глебом два ассистента режиссера, зачерпывают из ведерочка водички на ладошки и начинают хлопать нас по плечам.

      – Чем это вы занимаетесь? – удивляюсь.

      – Но ведь сейчас начнут снимать, как вы вышли из реки и стоите мокрые, – растерялись ассистенты.

      – Вот и отойдите от нас.

      – А как же создать видимость, что вы мокрые?

      – Создадим, увидите, что будет.

      Когда ассистенты отошли, говорю брату:

      – Когда моргну тебе и скажу «пошли», делай как я.

      Встает солнце – начало «утреннего режима». Холод. Знобит.

      – Готов? – спрашиваю у оператора.

      – Готов.

      – Самсон, – обращаюсь к режиссеру, – поднимай матросов-то.

      – Матросы, вставайте! – кричит Самсонов.

      Они зашевелились, нехотя принимают вертикальное положение.

      – Пошли, –