Одна маленькая ложь. К.-А. Такер
по определенному плану. Ему подчинено все, для тебя он почти как религия. Это стремление жить по плану руководит всеми твоими решениями, как сегодняшними, так и будущими. Ты не ставишь его под сомнение, не проверяешь. Просто следуешь ему. – Проведя пальцем по ободку своей чашки, он говорит еще медленнее: – Думаю, составить этот план тебе помогли родители, и теперь ты держишься за него изо всех сил. Словно таким образом хранишь им верность. – Он замолкает, а потом говорит совсем тихо: – И я думаю, что этот план тормозит твой рост и подавляет тебя как личность.
Я часто моргаю, пытаясь переварить, как разговор так стремительно перешел от механических быков к моему замедленному взрослению.
– Что вы говорите? – спрашиваю я сдавленным голосом. Это что, диагноз? Доктор Штейнер ставит мне диагноз?
– Ливи, я говорю, что… – Он в задумчивости умолкает, а потом продолжает снова: – Я хочу сказать, что пришло время выяснить, кто ты на самом деле.
Мне остается лишь смотреть на человека, сидящего передо мной. Кто я? О чем он говорит? Я знаю, кто я такая! Я Ливи Клири, дочь Майлза и Джейн Клири. Взрослая и ответственная дочь, прилежная студентка, любящая сестра, будущий врач, добрый и отзывчивый человек.
– Но я… – Лихорадочно пытаюсь подобрать слова. – Доктор Штейнер, я знаю, кто я и чего я хочу. И никогда в этом не сомневалась.
– Ливи, а тебе не кажется, что это немного странно? Что в девять лет ты решила заняться педиатрией, специализироваться на онкологии, и тебе никогда даже не приходило в голову заниматься чем-то другим? Знаешь, кем хотел быть я, когда мне было девять лет? – Он замолкает всего на секунду. – Человеком-пауком!
– Выходит, у меня были более реальные планы. Ничего странного в этом нет, – довольно резко возражаю я.
– А тебе никогда не приходило в голову, почему ты до недавнего момента избегала парней?
– Прекрасно знаю почему. Потому что я застенчивая и потому что…
– Мальчики высасывают мозг у девочек…
– И они сходят с ума, – с грустной улыбкой завершаю я предупреждение отца. С тех пор, как у Кейси взыграли гормоны, отец постоянно напоминал мне об этом. Говорил, что если я попаду в эту же ловушку, то буду плохо учиться.
– Думаю, что твоя реакция на противоположный пол объясняется не столько твоей застенчивостью, сколько подсознательной установкой не отклоняться от этого жизненного плана, которому ты должна следовать.
Подсознательная установка? Чувствую, как в сердце змеей вползает страх и по спине бегут мурашки. Он хочет сказать, что Кейси права? Что моя сексуальность подавлена?
Наклоняюсь, ставлю локти на колени и кладу подбородок на руки. Почему доктор Штейнер считает, что я стала не тем, кем должна стать? Он должен быть мной доволен. Он же сам сказал, что я справилась с ситуацией! Знаю, что родители мной бы гордились. Нет, со мной все в порядке.
– Думаю, вы заблуждаетесь, – тихо начинаю я, глядя в землю. – Вы ищете во мне что-то, чтобы поставить мне диагноз. Но