Белый дом. Президенту Обама лично в руки. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Игорь Угляр
Похлопывание о определенных женских частях тела, как – то: талии.
17. Оказывание постоянных знаков сексуального внимания, как – то: напрашиваться на свидание.
18. Высказывание мыслей сексуального содержания, которые могут быть превратно истолкованы.
19. Угроза изнасилования.
В течении 30 (тридцати дней делу будет даден ход, сексуального хищника вычислят и изгонят (хорошо если не посадят, это запросто) из монастыря под фейкиной вывеской REMINGTON COLLEGE. Далее идет разьяснение политики проводимой во взаимотношениях между учнями и преподавателями в которых взрослым людям так же доходчиво разьясняется кого, где и когда можно похлопать ниже талии, а кого и нет.
А еще тебе покажут кино. В том кино будет сцена. Мимо двух парней проходит девушка. А парни эти, глядя на девушку, шушукаются так, перемигиваются между собой, затем, о ужас! они смеются! А диктор за кадром интересуется мнением твоим, что бы это значило? Каково?!
Подытожим вкратце. Внутри красиво разрисованого фантика обыкновенная какашка. Упаковка не соответствует содержимому. На территории Соединенных Штатов Америки свила гнездо, причем совершенно открыто, легально, на законных на то основаниях, полукриминальная структура со всеми характерными, присущим мафиозным структурам, чертами.
Занимающаяся обманом – раз. То, равно как, поставлен процесс обучения не имеет ничего общего с его истинным, первозданным смыслом. Учеба заменена дрессурой, причем отвратительнейшего качества. Фальсификацией – два. В результате низкого и нижайшего уровня “преподавательского состава” учащиеся зачастую получают как недостоверную информацию так и ложные практические навыки. Мошенничеством – три. Имеется в виду как преднамеренное затягивание процесса обучения, аж четыре дня в неделю с 10 до 15 с часовым перерывом на ланч, так и изучение надуманых, посторонних дисциплин в совершенно неприемлимых и ненужных обьемах.
Мои чувства? Извольте. Недоумение, презрение, гнев, зачастую переходящий в ненависть.
«Когда землевладельцы и в самом деле вас притесняют – их надо ставить на место. Эгоизм хозяев прибрежных участков возрастает год от года. Дай только им волю, и они вообще загородят всю Темзу. А пока они это делают с притоками и заводями. Они забивают в дно сваи, с одного берега на другой протягивают цепи и ко всем деревьям прибивают огромные доски с запрещением высаживаться на берег. Вид этих досок пробуждает во мне все дурные инстинкты. У меня руки чешутся, – так бы и сорвал такую доску и колотил бы ею по башке того, кто ее повесил, пока он не испустит дух, и тогда я похоронил бы его и водрузил бы эту доску над его могилой вместо памятника.
Я поделился своими чувствами с Гаррисом, и он заметил, что принимает все это еще ближе к сердцу. Он сказал, что чувствует желание не только бить того, кто прибил доску, но заодно перерезать всех членов его семьи, всех его друзей и родственников, а потом сжечь его дом. Мне показалось, что Гаррис тут переборщил, и я ему об этом сказал, но он ответил:
– Ничуть! А когда они все сгорят, я с удовольствием спою на пепелище комические куплеты.
Меня огорчило,