Путешествие из Петербурга в Нью-Йорк. Шесть персонажей в поисках автора: Барышников, Бродский, Довлатов, Шемякин и Соловьев с Клепиковой. Владимир Соловьев
знать о нем? Он не был вхож ни к Кушнеру, ни к Бродскому. Да и те между собой не соприкасались – большой любви между ними не было. Разве что на наших днях рождения. И в смысле атрибуции этих слов Кушнеру: Саша был не очень горазд на библейские сравнения. Это скорее стилистика Соловьева. В «Трех евреях» он сравнивает их с Иаковым и Исавом.
– Помню, – сказал я. – Что его роман – попытка восстановить попранную справедливость: право первородства принадлежит косматому Исаву, а не гладкому Иакову. А то, что Кушнер стал чемпионом по техническим причинам, потому что ленинградский матч не состоялся, по-вашему, тоже вымысел?
– Думаю, это как раз точные слова ЮМ – по прямой аналогии с сорванным матчем с Фишером, когда Карпов был объявлен чемпионом. Юнна – москвичка, а потому ей невдомек, что на самом деле матч состоялся, у нас на квартире, и Соловьев описывает его в «Трех евреях»: пииты читали свои стихи, и Бродский вышел из этого турнира не просто победителем, а триумфатором. И получил награду – лично от меня. Когда чтение стихов закончилось и Кушнер сидел как побитая собака, я принесла сковородку с мясом и плюхнула Осе на тарелку лучший кусок. Он с ходу вонзил в него вилку, и кровь брызнула ему на пропотевшую рубашку. Когда читал стихи, пот с него лил градом.
– А почему нет писем ЮМ к СД? – спросила Нина.
И я понял, к чему она клонит.
– Наверное, потому что ЮМ не дала свои письма Володе, – опрометчиво сказала Клепикова.
– Что ему стоило их выдумать, как он выдумал письма СД?
– Я не говорила, что он их выдумал, но мог добавить отсебятины. Он и с моими письмами поступал точно так же.
– Ну, скажи мне, плиз, чего она па́рит? – спросила Нина, как только за нами закрылась дверь. – Из кожи вон лезет, подвергая сомнению подлинность этих безусловно подлинных писем?
– Кажется, я догадываюсь, – улыбнулся я. – Дело в копирайте. У кого юридические права на эти письма?
Хороший вопрос! То есть ничего хорошего!
Здесь самое время, как обещано, заступить место мнимо пока что покойному автору Владимиру Соловьеву. Что меня несколько смущает, а то и возмущает: не слишком ли уж быстро моя соломенная вдова забыла своего свежего еще мертвяка и пустилась в литературный треп с вымышленными героями? Ну и тип, этот заместитель Довлатова, ха-ха! Самозванец! Пусть я его и измыслил себе на горе. Подлинные письма или не подлинные – какая разница? Главное, что похожи, и даже если фальсификат, то неотличимы от настоящих, коли даже вдова попалась. Да Довлатов подписал бы их не глядя.
В «Трех евреях», коли они помянуты всуе, у меня есть глава «Саморазоблачение героев в теоретическом аспекте», действие происходит в Вильнюсе и там триалог между Сашей Скушнером, Томасом Венцловой и Владимиром Соловьевым. Разговор такой действительно имел место быть, и суть его схвачена верно, но я не записывал на магнитофон, а когда пытался воспроизвести по памяти, чего не помнил, присочинил, добавив аргументы всем его участникам. На то и роман, пусть и исповедальный. И вот после двух скандальных