Жажда. Ю Несбё
свой коктейль «Белый русский». – У меня есть сожитель, и он дома. А ты где живешь?
– На Гюльденлёве-гате. Но там нечего выпить, не убрано и…
– Есть чистое постельное белье?
Ульрих пожал плечами.
– Ты поменяешь белье, пока я принимаю душ, – сказала она. – Я прямо с работы.
– А кем ты…
– Скажем так: все, что тебе надо знать о моей работе, – это то, что мне завтра рано вставать, поэтому мы… – Она кивнула в сторону выхода.
– Да, конечно, но, может, сначала допьем?
Катрина посмотрела на свой коктейль. Единственная причина, по которой она начала пить «Белый русский», – его пил Джефф Бриджес, когда играл Большого Лебовски.
– Хороший вопрос, – сказала она.
– Вопрос?
– Смотря какое влияние алкоголь оказывает на… тебя.
Ульрих рассмеялся:
– Боишься, что я не смогу, Катрина?
Она слегка вздрогнула, услышав, как ее имя произносят чужие губы.
– А ты боишься, что не сможешь, Ульрих?
– Нет, – усмехнулся он. – Но знаешь, сколько стоили эти напитки?
Она улыбнулась. Ульрих был совсем неплох. В меру стройный. Это было первое и, пожалуй, единственное, на что она обратила внимание, просматривая его профиль. Вес. И рост. Она вычислила индекс массы тела так же быстро, как игрок в покер высчитывает свои шансы. Двадцаит шесть с половиной, вполне нормально. До тех пор, пока не встретила Бьёрна, она была уверена, что не согласится ни на кого с индексом больше двадцати пяти.
– Мне надо в туалет, – сказала Катрина. – Вот мой номерок из гардероба, черная кожаная куртка, жди у дверей.
Она поднялась и пошла, предполагая – поскольку ему впервые представился шанс увидеть ее сзади, – что сейчас он рассматривает то, что во времена ее детства называлось жопой. Она знала, что он остался доволен увиденным.
В задней части помещения люди стояли плотнее, и ей пришлось проталкиваться, поскольку слово «простите» не возымело действия «Сезам, откройся», как, по ее мнению, происходит в более цивилизованных районах мира. Например, в Бергене. И должно быть, между потными телами ее зажало крепче, чем могло показаться, потому что внезапно у нее перехватило дыхание. Она высвободилась, и через несколько шагов ощущение, что кислород кончился, прошло.
В коридоре, как обычно, перед женским туалетом выстроилась очередь, а перед мужским было пусто. Катрина снова взглянула на часы. Руководитель следствия. Ей бы хотелось стать первым человеком, кто придет завтра в офис. Не просто человеком, а первой женщиной. Да черт с ним. Она решительно распахнула дверь в мужской туалет, вошла, проследовала мимо писсуаров, где стояло двое мужчин, не заметивших ее, и заперлась в одной из кабинок. Те несколько подруг, что у нее имелись, всегда говорили, что они никогда не войдут в мужской туалет и что там всегда намного грязнее, чем в женском. Опыт Катрины говорил о другом.
Она стянула брюки и присела, как вдруг услышала осторожный стук в дверь. Это показалось ей забавным, поскольку снаружи должно было быть видно, что кабинка занята, а если человек думал, что она свободна, то зачем стучать? Катрина посмотрела вниз.