Святой Фома Аквинский. Гилберт Честертон
а того, кто нужен. «Вы – соль земли», – сказал Христос первым святым[8]. Теперь мы так превратно понимаем эти слова, что бывший кайзер[9] применил их к своим подданным, куда больше похожим на бифштекс. Но соль предохраняет мясо от порчи не потому, что на него похожа, а потому, что она – совсем иная. Христос не говорил апостолам, что они прекрасные люди и других хороших людей на свете нет. Он сказал, что они особенные, что они не похожи на всех, потому эти строки остры и резки, как сама соль. «Если соль потеряет вкус, чем сделаешь ее соленою?»[10] Вопрос этот намного более жесток, чем сетования на то, что хорошее мясо дорого и его нелегко найти. Если мир становится слишком мирским, Церковь бросает ему вызов. Если слишком мирской становится Церковь, миру этот вызов не по плечу.
Парадокс истории в том, что каждое поколение людей спасает святой, ничуть на них не похожий. Викторианцев странно и неудержимо влекло к святому Франциску – их, англичан XIX века, казалось бы, вполне довольных своей торговлей и своим здравомыслием. Не только вполне благодушный Мэтью Арнольд, но те либералы, чье благодушие было для него чрезмерным, медленно открывали тайну средневековья сквозь перья и пламя странной легенды, рассказанной Джотто[11]. Что-то в святом Франциске пробило самые известные и нелестные свойства английской души и вышли на поверхность другие, лучшие – скрытая доброта, мечтательная рассеянность, любовь к животным и пейзажам. Святого Франциска, единственного из средневековых святых, полюбили у нас за личные качества. Викторианцы почувствовали, что именно этих добродетелей не хватает их эпохе. Наш «средний класс» обрел своего миссионера в том, кого особенно презирал, – в нищем итальянце.
Девятнадцатый век ухватился за романтику францисканства, потому что в нем самом романтики не было. Двадцатый хватается за разумное богословие томизма, потому что в нем самом нет разумности. В чересчур благодушный мир христианство вернулось в образе бродяги; в мир, сходящий с ума, оно возвращается в образе учителя логики. Современники Герберта Спенсера искали лекарства от несварения, современники Эйнштейна ищут лекарства от головокружений[12]. Наши деды смутно почувствовали, что Франциск сложил гимн солнцу после долгого поста; мы чувствуем не менее смутно: прежде чем понять Эйнштейна, надо поверить, что вообще стоит понимать. Мы начинаем наконец догадываться, что если XVIII век считал себя веком разума, а XIX – веком здравого смысла, то XX может назвать себя разве что веком нездоровой бессмыслицы. В таких случаях миру необходим святой, но прежде всего необходим философ. Отдадим поколениям должное – и прежде, и теперь они выбрали правильно. Земля была слишком плоской для тех, кто особенно рьяно утверждал, что она кругла, и Альверно – гора стигматов возвышалась на ней, как на равнине. Для тех, кто отверг Ньютона заодно с Птолемеем[13], земля вообще не земля, а беспрерывное, бессмысленное и, видимо, бесконечное
«Вы – соль земли» – слова Христа ученикам (Мф. V, 13).
Бывший кайзер – Вильгельм II (1859 – 1941), германский император (с 1888 г.), свергнут Ноябрьской революцией 1918 г. Честертон намекает на жертвы 1 мировой войны.
«Если соль потеряет силу, что сделает ее вновь соленою?» – Мф. V, 13.
…странной легенды, рассказанной Джотто – о какой легенде идет речь, неизвестно. Возможно, Честертон имеет в виду портрет Франциска работы Джотто.
Современники Спенсера «искали лекарства от несварения», пресытившись всеми видами социальных теорий, ни одну не принимая слишком близко к сердцу. XX век – век Эйнштейна – сошел с ума, пытаясь воплотить свои теории в жизнь – ему нужно «лекарство от головокружения». Честертон выбирает Эйнштейна как опознавательный знак этой эпохи, поскольку физико-космогонические теории этих двух философов характерны для их времени. Спенсер представлял себе бесконечную однородную механически эволюционирующую Вселенную. Теория относительности, созданная Эйнштейном, описывает искривленное пространство, лишенное привычных пропорций.
Птолемей Клавдий (90 – 160) – древнегреческий астроном, создатель геоцентрической системы мира. В этой системе планеты, Солнце и звезды вращаются вокруг неподвижной Земли. Ньютон Исаак (1643 – 1727) – английский философ, физик и математик, основатель классической физики. И Птолемей, и Ньютон исходили из представления об абсолютности пространства и времени, отвергнутого теорией относительности Эйнштейна.