Два Генриха. Владимир Москалев
папский указ запрещает браки до пятого колена, – кивнул епископ, загадочно усмехнувшись при этом. – Однако пап много, любой из них может отменить такой вердикт, во всяком случае, сделать исключение.
– Для этого, отец, надо снискать благорасположение папы. Между тем, то, что творится нынче у святого престола, скорее вызывает желание дать первосвященнику хорошего пинка под зад.
– Увы, Агнес, дочь моя, ты права. До меня доходят слухи о беззакониях, творимых папами: о грабежах народа, бесчисленных оргиях с потаскухами, которых каждый вечер приводят к ним во дворец. Особенно этим прославился нынешний, Бенедикт. Вообрази, он стал папой в двенадцать лет! Понятно, всеми делами Латерана заправляют вельможи, которые чувствуют себя хозяевами, ибо это их ставленник.
– Щенка, кажется, устраивает такое положение дел?
– Еще бы! Пиры и веселье не утихают во дворце, а каждую ночь в постель папе кладут новую шлюху.
– И это глава христианства! – в сердцах воскликнула Агнес, вскочив с места. – Что же это за религия такая, если наместником Христа является желторотый птенец! Клянусь, я лично стащу его с трона, чего бы мне это ни стоило! И ты еще спрашиваешь, отец, отчего я стала воином? Я отвечу тебе. Во-первых, чтобы однажды ворваться в папский дворец на плечах солдат, которых я буду вести за собой. Во-вторых, я готова убить любого, если увижу, что он причиняет зло тому, кто не может защитить себя. Всё кипит во мне, если я вижу вора, что крадет у нищего последнюю монету. Кто же заступится за обиженных, кроме рыцаря? И могу ли я быть кем-то другим, если не воином с копьем, мечом и железной рукой, творящей правосудие! Таким был мой дед, и такой родила меня моя мать!
– Будь иначе, мы никогда бы не встретились с сестрой, – подошел ближе Ноэль и рассказал епископу, что произошло близ Страсбурга.
– Как вы не убили друг друга, диву даюсь, – покачал головой граф Дагсбург. – Ведь стоило вам обоим метнуть копье, и…
Ноэль засмеялся и, поймав удивленный взгляд епископа, пояснил:
– Рыцарь поступает так лишь в том случае, когда уверен, что перед ним враг, например, на поле битвы. При встрече с соперником, как произошло у нас, он не бросает копье, а ломает его в поединке. Потом вынимает меч. Таковы законы рыцарства в Германии. Похоже, монсеньор, во времена вашей молодости было по-иному.
– Понимаю и рад, что на месте одного из вас не оказался сарацин. Тому не знакомо понятие чести, он мог пустить стрелу или бросить пику.
– Исчадья ада, грязные приспешники сатаны! – заскрипела зубами Агнес, сжимая кулаки. – Наш дед всю жизнь боролся с магометанами, врезался на коне в их стадо и рубил до тех пор, пока не уставала рука, а такого с ним не случалось.
– Жаль, что лет двадцать тому назад ему не довелось побывать в Ахене, где случилось тогда омерзительное по своей сути событие, – подхватил Бруно. – Я расскажу о нем. Только что умер глава города, долгое время ему не могли найти замену. Наконец на собрании городских старейшин епископ выдвинул кандидатуру