Дневник полковника Макогонова. Вячеслав Немышев
Тот человек неверно информирован; многие были неверно информированы. Мне кажется, поэтому случилось в тот период столько бед и трагедий.
Нынче же и я пересмотрел свое отношение к ситуации.
Моя телекомпания занимала активную позицию: первыми номерами в новостях шли сообщения от Первых лиц государства. Андрей Андреевич Твердиевич честно служил государству; мой коллега Лешка Дудников, корреспондент с Госканала, честно служил государству. Если бы был теперь и Гога Мартыновский, он бы тоже честно служил государству. Информационная война приняла форму контрудара – мы бились с мировым терроризмом в полную силу наших полномочий.
Все беды от неинформированности.
Или от многих знаний.
Один черт!..
Итак, сегодня прошел еще один день моей журналистской карьеры. Я не хочу описывать больше день ушедший. Я думаю о «Буче». «Буча» теперь пишется. Герои прижились в «Буче». Они уйдут, когда придет каждому время, срок уходить. Я тешу себя надеждами, что когда-нибудь кому-нибудь жизнеописание солдата Бучи и его товарищей станет интересным.
Я еще позволяю себе быть наивным мечтателем.
Теперь у меня есть еще и Дневник.
Я о многом, что свершилось, не был информирован. Я многого не знал.
Годы прошли, и эти годы были полны событиями – трагедиями, трагикомедиями и счастливыми исходами действ.
Поверьте, все просто было.
Часть первая. В городе…
Не может называться разбоем служение Отечеству.
Глава первая
Где-то в середине весны две тысячи второго случилось Андрюхе Карамзину подорваться на «сто пятьдесят втором» фугасе.
Смертельная это штука, «сто пятьдесят второй» фугас – артиллерийский стапятидесятидвухмиллиметровый снаряд. Любой грозненский сапер подтвердит – штука эта нам знакома, а человек тот, Андрюха, наверняка уже покойник.
Но Андрюха оказался необычайно удачливым солдатом. Не порвало и не раскидало по асфальту контрактника Карамзина, по прозвищу Старый, цапнуло его чугунным горячим осколком, цапнуло самым краешком по руке чуть выше локтя. Ну, этого Андрюхе и хватило: загорелось, заполыхало во всем его теле, будто ливанули ему на локоть раскаленного масла с огненной сковородки. Во рту пересохло и ноги послабели.
Попал Старый в «мертвую зону». Подрывники неправильно рассчитали направленность взрыва: горячая волна метнулась в небо, осколки ушли верхом, лишь один догнал Старого. Закрутился Андрюха на месте как танцор, обернулся вокруг себя и затрясся всем телом. И повалился на бок. Когда едкий дым от взрыва рассеялся, Андрюха сидел на земле, прислонившись спиной к колесу бэтера. Ксюха, комендантская медсестра, крутила бинтом вокруг обколотой промедолом Андрюхиной руки. Чудно Андрюхе. Вроде как далеко он. И не Ксюха рядом, а жена его Ирка. «Да как же ты мог, такой-сякой, уехать из дому без моего разрешения? – ругается Ирка. – За деньгами на войну поехал? Да кому они нужны-то теперь деньги