Форексмен. Александр Малашкин
мечтать»
Победу хотелось отпраздновать. Он закрыл глаза и стал прокручивать в памяти три последних месяца, когда он отчаянно жил только рынком. Лишь учеба, на которую было решено отводить меньшую часть времени, как-то скрашивала повседневную жизнь. И если бы специфика профессии была не финансовой, он бы и вовсе её забросил, как это сделал Миша, который просто наплевал на четыре года университетского образования и растворился в новой для себя жизни. Филипп хоть и осуждал друга за этот поступок, но временами отлично его понимал.
«Кстати, не позвонить ли Мишке? Он обещал приехать еще после новогодних праздников, но по каким-то причинам не сдержал обещания. Правда, потом звонил в течение оставшихся дней января, приглашал погулять, но я был занят. Потом я звонил ему, но он ответил, что снова улетел в Москву. Будто танец какой-то: шаг вперед, два назад…»
Но телефон зазвонил раньше, чем Филипп успел додумать. Высветился номер Мешка.
– Ты мысли мои читаешь?! – воскликнул Филипп. – Я секунду назад собрался тебя набирать. Привет.
– Подумалось, мы с тобой исполняем какой-то странный танец, где один все время отдаляется от другого, и наоборот, – проговорил Мешок. – И тебе привет.
– Реально читаешь! – ошеломленно подтвердил Филипп.
– Не вымотался там еще на своем Форексе? Хочу пригласить тебя отдохнуть. На этот раз отговорок не приму – обижусь. Сколько можно друг от друга прятаться под прикрытием дел?
– Предложение очень кстати, отдых мне действительно нужен. Я тут три месяца как робот.
– Помешанный робот. Совсем с ума сходишь.
– Кто бы говорил! Диктуй адрес.
Мешок продиктовал и предложил выслать машину, но Филипп захотел прогуляться. К тому же пеший путь по весенним улицам не займет и двадцати минут.
Это был новый жилой комплекс на берегу реки. Кода-то, году в девяносто восьмом, родители возили шестилетнего Филиппа в городской парк, где на благо детского веселья с металлическим скрипом функционировали спасенные краской от ржавчины советские аттракционы. Так вот, если выйти из этого парка к набережной и направиться вдоль реки, метров через семьсот можно было наткнуться на широкий пустырь, заросший высоким кустарником. Вид на него открывался с набережной, то есть с возвышенности, и спускалась к нему тогда одинокая узкая тропинка. Почти у каждого человека в детской памяти отпечатывается какой-то незначительный фрагмент, который вспоминают, повзрослев. Почему-то Филипп хорошо помнил именно эту уходящую вниз тропинку и огромную поляну, заросшую кустарником.
Он миновал шлагбаум и вышел на подъездную дорогу – примерно здесь та извилистая тропинка терялась из виду за густыми ветвями. Сознание, как графический редактор, убрало все строения, мысленно дополнило вид, скрывающийся за высотными домами, и ландшафт стал узнаваемым.
Таких роскошных