Ледяной сфинкс. Жюль Верн
скал. Ведь «Халбрейн» предстояло сняться с якоря, как только завершится пополнение запасов.
– Ваш капитан слишком торопится, – заявил губернатор Гласс.
– Вы находите?
– Его помощник даже отказывается покупать у меня шкуры и масло…
– Нам нужны только провиант и пресная вода, мистер Гласс.
– Что ж, – ответил губернатор несколько разочарованно, – то, что не возьмет «Халбрейн», достанется другим кораблям! Куда же направляется ваша шхуна?
– На Фолкленды, чтобы встать там на ремонт.
– А вы, сэр, надо полагать, всего лишь пассажир?
– Вы совершенно правы, мистер Гласс, и я хотел пробыть на Тристан-да-Кунья несколько недель. Теперь мне пришлось пересмотреть свои планы…
– Сожалею, сэр, как я сожалею! – опечалился губернатор. – Мы были бы счастливы предложить вам наше гостеприимство.
Должен сказать прямо: к тому времени я решил не покидать шхуну. Я доплыву на «Халбрейн» до Фолклендов, откуда смогу переправиться на американский континент. Оставалось надеяться, что капитан Лен Гай не станет возражать против моего присутствия.
Я очнулся и услышал от отставного капрала слова:
– Я не видел цвета его лица и волос. Я говорю о вашем капитане…
– Не думаю, что он сойдет на берег, мистер Гласс.
– Уж не болен ли он?
– Насколько я знаю, нет. Но для вас это не имеет большого значения: его с успехом заменяет помощник…
– Который не слишком-то разговорчив! К счастью, пиастры из его кошелька вылетают проворнее, чем слова изо рта.
– Это немало, мистер Гласс!
– Простите, мистер?..
– Джорлинг, из Коннектикута.
– Вот и славно. Теперь я по крайней мере знаю, как вас называть. Узнать бы еще, как зовут капитана «Халбрейн»…
– Гай… Лен Гай.
– Он англичанин?
– Да, англичанин.
– Мог бы догадаться нанести визит соотечественнику!.. Погодите-ка, я, кажется, вспоминаю одного капитана с этой же фамилией… Гай… Гай…
– Уильям Гай? – подсказал я ему.
– Точно! Уильям Гай!
– Командовавший «Джейн»?
– Вот именно, шхуной «Джейн».
– Английской шхуной, заходившей на Тристан-да-Кунья одиннадцать лет тому назад?
– Одиннадцать, мистер Джорлинг! К тому времени я уже пробыл здесь семь лет. Я припоминаю этого Уильяма Гая… отважный человек, очень радушный. Я продал ему партию тюленьих шкур. Он выглядел настоящим джентльменом, немного гордецом, но с добрым сердцем…
– А «Джейн»? – подсказал я.
– Видел и ее. Она стояла там же, где сейчас «Халбрейн», в глубине гавани. Чудесное судно водоизмещением сто восемьдесят тонн, с этаким, знаете ли, заостренным носом… Портом ее приписки значился Ливерпуль.
– Да, верно, все так и было, – прошептал я.
– А что, «Джейн» продолжает бороздить моря, мистер Джорлинг?
– Увы, нет, мистер Гласс.
– Неужто погибла?..
– Да.