Клеопатра. Георг Эберс
мере, своих любимых детей: двух младших дочерей.
Как я узнал впоследствии, он хотел доверить их воспитание всецело моему отцу. Но это оказалось невозможным. Греки могли обучать царских детей наукам, но за их религиозное воспитание египетские жрецы держались крепко. Врач Олимп – вы знаете этого почтенного старца – настаивал на том, что Клеопатра, не отличавшаяся крепким здоровьем, должна проводить зиму в Верхнем Египте, где небо всегда ясно, а лето – на морском берегу, в каком-нибудь тенистом саду. Такой сад имелся при летнем дворце подле Канопа, и на нем остановился выбор врача. Когда мои родители переехали туда, он был совершенно пуст, но приезд царевен ожидался в самом непродолжительном времени. Для зимнего местопребывания Олимп выбрал островок Филы на нубийской границе, так как там находился знаменитый храм Изиды, жрецы которого охотно взялись смотреть за царевнами.
Обо всем этом царица и знать не хотела, так как одна мысль провести лето вдали от Александрии, в каком-то захолустье под тропиком, внушала ей ужас. Итак, она предоставила мужу поступать как знает, да ей и самой хотелось избавиться от возни с детьми, так как позднее, после изгнания царя из Александрии, она ни разу к ним не заглянула. Правда, смерть почти не дала ей опомниться.
Ее старшая дочь и преемница, Береника, последовала ее примеру и не заботилась о сестрах. Я слышал позднее, что она разузнавала, как их воспитывают, и была очень довольна, что учителя не стараются возбудить в них жажду власти.
Братья ее воспитывались на Лохиасе под руководством нашего соотечественника Феодота и под присмотром опекуна Потина.
Понятно, что жизнь нашей семьи совершенно изменилась с прибытием царских детей. Во-первых, мы переселились с площади Музея в канопский дворец, и очень обрадовались старому тенистому саду. Как сейчас помню утро – мне было тогда пятнадцать лет, – когда отец сообщил нам, что вскоре с нами будут жить царские дочери. Нас было трое в семье: Хармиона, которая теперь отправилась на войну с царицей, так как Ира захворала перед самым отъездом, я и Стратон, которого уже давно нет в живых.
Нас просили вести себя вежливо и осторожно с царевнами. Да мы и сами понимали, что это особы важные, так как пустой и заброшенный дворец был перестроен сверху донизу к их приезду.
Накануне приезда девочек явились лошади, повозки, носилки, а на море лодки и великолепный корабль с полным вооружением. Кроме того, явилась толпа рабов и рабынь и два толстых евнуха.
Я хорошо помню расстроенное лицо отца при виде этой оравы. Он тотчас отправился в город, и, когда вернулся, его светлые глаза смотрели по-прежнему весело. Вместе с ним явился придворный чиновник и отправил обратно весь лишний народ и хлам, оставив только необходимое, по указаниям отца.
На следующее утро – это было в конце февраля, лужайки и кустарники пестрели цветами, деревья уже оделись яркой зеленью – мы ожидали их приезда. Я взобрался на большой сикомор перед воротами,