Золотая чума. Алексей Баскаков
лицом к выходу. Никого в этом шалмане опасаться ему не приходилось, но уж такая у него была привычка – располагаться в любом месте именно так – чтобы спина прикрыта и обзор широкий. В чертах его лица было что-то хищное, кавказское. Только вот волосы разрушали образ – выгоревшие, рыжие. Зато у него был роскошный южный загар. Так загореть можно, лишь находясь много месяцев не в средней полосе России и уж тем более – не под негреющем светилом Севера, а под бешеным солнцем южных широт. Впрочем, в припортовым кабаке, где каждый третий – моряк, тропическим загаром трудно кого-либо удивить. Как, впрочем, и полярной «летной» кожанкой, из-под которой виднелась тельняшка. Словом, обычный парень, из тех, кто болтается по «северам».
А все-таки – что-то в нем было странное, чужое. Может быть, очень внимательный взгляд. Не бегающий, нервный, как у зэков, а неторопливо, словно локатор, ощупывающий местность – ни на чем не задерживаясь, но и ничего не пропуская…
Перед Лешей стояли две кружки пива – одна пустая, другая отпитая на две трети – и тарелка с фирменной дальневосточной закуской – соленой красной рыбой. По краям стола расположились его кулаки, при виде которых сразу пропадало желание разговаривать с их обладателем на повышенных тонах. Леша курил папиросу «Казбек» и со скучающим видом поглядывал на сидящего напротив него мужика.
Тот, невзрачный и сильно небритый, одетый в видавший виды бушлат и засаленную «мичманку», являлся типичным представителем славного племени припортовых бичей. Таких в северных портах – хоть лопатой выгребай. Впрочем, люди они ценные. К примеру, за небольшие деньги всегда готовы подменить морячка на вахте у трапа, если у того вдруг нарисуется срочное дело в городе. В кабаке этот товарищ околачивался в рассуждении, у кого бы перехватить сто граммов на халяву. Граммы эти Леша ему уже купил – дерьма не жалко. Но бич, выпив и отказавшись от закуски, видимо, счел, что невежливо будет просто так отвалить – и теперь пытался развлечь Лешу беседой.
– Я-то в Мурманске служил на тральщике. Это после войны было. Вот, я тебе скажу, мин в Белом море мы наловили… А ты, парень, где служил?
– Да так… Отсюда не видно.
– А теперь откуда?
– Пришел на сухогрузе. Теперь вот ищу, может, что на Колыме интересное подвернется.
Все это Леша говорил нехотя, цедя слова по капле.
– А-а, ну ладно, – увидев, что гость не нуждается в светской беседе, бич поднялся. – Ну ладно, бывай. Если что понадобится, заходи сюда, спроси Сергуню.
– А что мне от тебя может понадобиться?
– Мало ли… Меня все знают, и я всех знаю. Может, для чего-нибудь и сгожусь.
Оставшись один, Леша одним глотком допил пиво, спросил еще одну кружку и снова погрузился в молчание. Слова случайного собеседника пробудили в нем воспоминания.
Где служил? А там, где нас теперь нет. Об этом говорить было нельзя. Леша давал соответствующую подписку, да и особист, капитан Мельников, часто предупреждал:
– Не проговоритесь