Стратегия. Логика войны и мира. Эдвард Люттвак
прессу, и «громкий парламент», отказ от дальнейших военных потерь прервал подавление провозгласившей независимость Чечни. В России изменилось все, кроме общества, не желающего больше мириться с тысячами жертв ни по какой причине, – даже ради того, чтобы наказать мало кому симпатичных чеченцев. (Вторая чеченская война в 1999 году велась по большей части артиллерийскими обстрелами и бомбардировками с воздуха, с упором на тяжелую бронетехнику, при том что наземных боестолкновений было очень мало, а потери свелись к абсолютному минимуму: всего несколько сотен человек к концу года.)
Современное отношение к жизни, смерти и боевым потерям не сводится к реакции родственников и друзей тех, кто проходит действительную военную службу. Это отношение разделяет все общество везде и всюду (кажется, его разделяла даже советская элита), так что налицо крайнее нежелание мириться с возможными потерями, которые стали гораздо значимей, чем во времена, когда общая численность населения была, пожалуй, куда меньше, но семьи куда больше. Что же тогда сказать о войне в Персидском заливе – или, если угодно, о войне, затеянной Британией ради отвоевания Фолклендских островов? Разве опыт этих войн не подсказывает гораздо более простого объяснения? А именно – все зависит от предполагаемой важности предприятия, от объективной стоимости того, что ставится на кон, или (что более реалистично) – от способности политических лидеров оправдать необходимость войны. В конце концов, даже во время Второй мировой войны военнослужащие горько сетовали, если их отправляли на фронты, которые считались второстепенными, и быстро присваивали им эпитет «забытые» (почти официальное название Бирманского фронта в 1944 году). Конечно, сражениям и связанным с ними жертвам противятся тем сильнее, чем менее убедительны официальные оправдания. Поэтому может показаться, что новая семейная демография и проистекающий из нее «мамизм», по большому счету, не относятся к делу, и важно лишь то, что было важно всегда: значительность интересов, которые ставятся на кон, политическая оркестровка события и лидерство.
В этих возражениях, несомненно, есть некий резон, но они не вполне убедительны. Прежде всего, если жизни людей можно подвергать опасности в ситуациях, занимающих выдающееся место на национальной сцене, то лишь в тех случаях, когда кризис достиг крайней остроты, то есть либо при непосредственной угрозе войны, либо когда она уже идет. А это само по себе исключает наиболее эффективное применение силы – скорее раньше, чем позднее, скорее в меньших масштабах, чем в больших, скорее для того, чтобы предотвратить эскалацию, чем для того, чтобы действительно воевать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного