Вождь. «Мы пойдем другим путем!». Ланцов Михаил
Черт его знает. Он ничего не помнил и не понимал. Да еще эти странные ощущения, словно он перебрал крепленых напитков. Причем изрядно.
Но лежать и ждать у моря погоды было скучно, поэтому он попытался открыть глаза и сфокусировать взгляд. Удалось на удивление легко и просто. Но радости это не принесло, потому что Владимир замер в полном ступоре. Ведь на него со стены смотрели иконы. Иконы! Судя по всему, православные, хотя он в них особенно не разбирался. И это в доме старого еврея-атеиста?!
– Мама! Мама! – вдруг закричала какая-то девчушка откуда-то сбоку. – Вовка проснулся! Мама!
Он повернул голову, чтобы посмотреть на источник шума, и замер. Как же так? Ведь Лева утверждал, будто я ограничусь только ролью наблюдателя. Ни управлять телом, ни общаться с реципиентом будет нельзя. Вообще. Только наблюдать и фиксировать факты, ощущения, чувства. «Тогда как понимать вот это?» – подумал Соловьев и поднял руку, рассматривая ее. Хотя какой он теперь Соловьев? «Маленький Вова нашел пулемет… бедная деревня…»
– Сынок! – бросилась его обнимать уже немолодая женщина. – Я так рада, что ты очнулся. Мы так все переживали.
– Что со мной случилось? – осторожно поинтересовался Ульянов. Да-да, именно Ульянов. Потому что тот «упс» Левы в сочетании с этими странностями предельно членораздельно говорил о том, что он теперь именно вождь мирового пролетариата… в зародыше.
– Ты не помнишь? – с искренним сочувствием поинтересовалась… мама.
– Нет. Просто потемнело в глазах, и все. Ничего не помню.
– Бедненький… – Обняла и стала его вроде как успокаивать эта женщина.
– Мам! – резко произнес Вова, попытавшись вернуть эту женщину в конструктивное русло.
– Люди говорят, что ты остановился, покачнулся и упал. Никогда такое не видели. Трезвый, здоровый, молодой. И на ровном месте такая беда…
– А доктор что сказал? – Вполне состоятельная семья потомственных дворян, к которой он теперь относился, могла себе позволить доктора даже без острой на то нужды.
– Он советовал тебе больше отдыхать. А вечером обещал быть.
– Понятно, – кивнул Вова. – Тогда так и поступим. Только если можно, я хотел бы покушать.
– Марфа, – выразительно произнесла женщина, глянув на служанку, довольно симпатичную, кстати.
– Все сделаю, Мария Александровна, – кивнула она и убежала.
Сразу после этих слов мама шикнула на молодежь и вышла за ними, прикрыв дверь. Покушать ему организовали очень быстро. Мало того, его заинтересованные взгляды находили живой отклик у чуть смутившейся Марфы. И, прояви он немного настойчивости, но чисто мужской интерес был поражен пошлой усталостью, так что, тяжело вздохнув и для порядка шлепнув служанку по упругой попке, отправил ее уносить грязную посуду. А сам завалился спать.
Вечерело.
Шум в гостиной пробудил новоиспеченного Ульянова от легкой дремы. Так и есть. Врач.
– Ну-с, молодой человек, – обратился весьма опрятный мужчина с добрыми, располагающими глазами, – как вы себя чувствуете?
– Все хорошо.
– Ничего