Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом. Сергей Нуртазин
с поволокой, брови соболиные, русые волосы по-девичьи сплетены в тугую косу. Красавица, каких мало. Если бы не жена Надежа, то многое бы отдал, чтобы быть с княжной рядом. На эту красоту много охотников было. Засылали к ней сватов знатные женихи от чехов, угров и даже Болеслав – великий князь Польши, сватался к ней, но княжна отвергла его и всех остальных, а отец Владимир принуждать не стал. Горда Предслава, вся в мать Рогнеду. Было время, когда своенравная дочь полоцкого владетеля Рогволода отказала новгородскому князю Владимиру, робичичу по матери, за что тот захватил Полоцк, изнасиловал княжну на глазах отца и двух братьев, а затем убил их, после чего сделал ее своей женой. Рогнеда долго не могла простить Владимиру смерти близких и даже пыталась его убить, за что князь хотел зарубить ее мечом, и если бы не малолетний первенец Изяслав, вставший на защиту матери, то не быть ей живой. Владимир сохранил княгине жизнь, но вскоре к ней охладел и заимел новую жену, сестру ромейских императоров Анну. Не хотел Витим, чтобы Предслава повторила судьбу матери. Ей бы мужа достойного, засиделась княжна в невестах, уж за тридцать годков шагнула.
– Садись, молви, с чем пожаловал. – Предслава указала на скамью.
Витим сел, повел рассказ о гибели Бориса и его воинов, о чудесном спасении Никиты и его возвращении в Киев. В конце сказал:
– Не иначе, один он из всей дружины Бориса выжил.
– Не один. – Предслава подошла к окну. – Вчера тайно явился ко мне Моисей Угрин, брат Георгия.
– Жив, значит, а Никита о нем спрашивал. Они ведь от Альты врозь бежали.
– Жив, поведал мне о злодействе, попросил на время убежища, хотел утром к другому брату, Ефрему, в Ростов идти, только я не позволила, у конюха его спрятала. Поначалу думала к Ярославу послать, но слаб он и болен, едва на ногах стоит.
– Ужель и его поранили?
– От оружия его господь уберег, а вот ногу он в ночи подвернул. Стопа опухла, куда ему в дальний путь. К тому же озноб у него, не то от простуды, не то от того, что собственными очами страшную смерть брата видел… Покойная моя матушка, Рогнеда, сказывала, что после убийства ее отца и братьев десяток дней слова вымолвить не могла… Плохо ему, гонец из него никудышный, а на других надежды мало. Ведомо мне стало, что подзиратели Святополка среди челяди моей имеются. Мало того, отозвал он из Предславина прежних, верных мне сторожей, а вместо них своих прислал. Что делать, не знаю.
Витим поднялся:
– Если доверишь, я поеду.
Предслава с благодарностью посмотрела на дружинника:
– Знала, что вызовешься. Сейчас и отправляйся.
Витим замялся:
– Сразу не могу, мне бы домой наведаться, в Киев, с родичами попрощаться, в дорогу нужное из одежи да припасов взять.
– Запамятовал, что люди Святополка с меня глаз не спускают, а ну как схватят тебя? Тогда что? Да и спешить надо, каждый день дорог. У меня ведь при братце Святополке тоже свои подзиратели есть, они донесли – князь против Глеба замышляет, и еще сообщили, что вскорости из Киева в град Новгород посольство