Солнце на антресолях. Наталия Терентьева
переживай! – Мама солнечно улыбнулась. – Когда-нибудь Козочкина все поймет. Обернется назад и поймет, что никто лучше меня к ней не относился. Может, и так будет.
Я недоверчиво посмотрела на маму. Она не такая наивная, какой кажется иногда.
– Зачем тебе это?
– Я по-другому не могу, прости, Сашенька.
– Ладно, да что я… Мам… расскажи мне, пожалуйста. Во-первых, кто это? – Я пододвинула ей фотографию, где мой дедушка сидел с человеком, явно на него похожим. – И во-вторых, что там было, в этом походе, куда вы с папой вместе ходили?
Мама очень встревоженно посмотрела на первую фотографию и, лишь взглянув на вторую, опустилась на стул.
– Да, я знала. Знала, что когда-то придется тебе рассказывать… Сашенька… – Мама начала плакать, подошла ко мне, обняла, потом опять отсела, попыталась собраться, не получилось, она стала плакать дальше.
Я подождала немного. Мне было ужасно жалко маму. Но я не понимала, отчего она плачет.
– Там кто-то умер, в том походе? Почему ты не хочешь мне говорить? Что-то страшное случилось? Кто-то погиб?
Мама подняла на меня глаза. «Как я тебе это скажу?» – говорили мамины глаза, я это отчетливо видела.
Что же такое страшное, невероятное произошло тогда, что заставило маму расплакаться с пол-оборота, и она ни слова, ни полслова не может мне сказать?
– Ну ведь в этом походе ты была с папой?
Мама помотала головой. Потом кивнула. Глубоко вздохнула. Собрала рассыпанные фотографии в ровную кучку, одним движением рассыпала их, снова собрала.
– Ну то есть… – начала мама и замолчала. – Мы не вместе ходили…
– Ты там с ним познакомилась?
Мама снова молча кивнула.
– И …?
Мама умоляюще подняла на меня глаза. И опустила их, так ни слова не сказав.
Ну что мне, пытать ее было? У меня фамилия папы, мама – Орловская, я – Веленина. Папа с мамой жили вместе очень недолго, как я понимаю, фотографий свадьбы я никогда не видела, но не у всех же они есть… Дедушка с бабушкой погибли еще до моего рождения (кто мог маме свадьбу организовать?), про папиных родителей я немного знаю, они живут не в Москве.
– Ничего не скажешь?
Мама отрицательно покрутила головой.
Если бы это была моя подружка, я бы сказала: «Трусость!» Но маму мне было безумно жалко, я уже пожалела, что завела разговор.
– Убери, пожалуйста, все это, – попросила мама.
– Хорошо. Хотя бы о дедушкином брате расскажи. Он жив?
Мама неуверенно покачала головой.
– Да… или нет…
– Почему мы с ним не общаемся?
– Потому что мой папа с ним не общался.
– Почему? Поссорились?
– Он… дядя Коля был… Ты не поймешь…
– Террористом? – хотела пошутить я, но не получилось.
Мама серьезно посмотрела на меня.
– Вы – ужасно глупое поколение. Ничего не понимаете.
– Ненавижу, когда ты меня называешь на «вы», объединяя с некими мифическими ровесниками. Все