Дуэль до первой смерти. Александр Шувалов
дам, когда гордо шествую по пляжу в сторону водоема и обратно.
Только ерунда все это. Тот самый трехлетней давности я, совершенно обычный с виду, сухощавый мужичок, если что, без проблем уделал бы того качка, в которого я превратился. Ни секунды в этом не сомневаюсь и вам не советую.
Глава 5
Мент
Я отворил дверь в кабинет, тихонько по стеночке добрался до своего стола, рухнул на стул, скособочился и застыл.
– Ты как, Сергуня?.. – весело спросил распивавший чаи с девочками из следственного отдела Миша. – Живой?
– Порядок, – неубедительно соврал я, – не дождешься.
Действительно, соврал, в моем многострадальном желудке полыхал самый настоящий пожар, кружилась голова, постоянно накатывала тошнота. Раз за разом приходилось через силу поднимать себя на вялые, дрожащие ноги и посещать сортир в конце коридора, где меня буквально выворачивало наизнанку.
– Больно? – снова спросил с большой надеждой в голосе он. Ему так хотелось, чтобы я страдал, а еще лучше, взял да и помер.
Накануне моего перевода в убойный отдел в нем освободилась должность старшего опера, и единственным, по мнению начальника отдела и всего остального руководства, достойным кандидатом на нее был Мишаня. На него написали представление, и, как поговаривают, Лоскутов даже успел договориться в кафе за углом насчет организации скромного банкета на двадцать персон по этому поводу. А тут, незнамо откуда и зачем, нарисовался я и перебежал, сам того не желая, дорогу. Вот этого он никак не мог мне простить. Только кажется, что обычного и старшего опера разделяет всего-навсего одна должностная ступенька и пара сотен рублей должностного оклада. На самом деле старший опер – должность серьезная и абы кому с улицы на нее не пробиться. А еще это трамплин. Старшой из управы при случае очень даже может занять хлебную должность начальника службы криминальной милиции районного отдела. Карать и миловать, определять судьбы, решать вопросы, регулярно принимать законную дань в мозолистую руку. А еще с нее можно очень хорошо уйти в вышестоящую организацию и уже оттуда руководить и направлять.
Мишаня только-только собрался вступить на эту лестницу, ведущую к счастью и процветанию, как заявился я.
– Представьте. – Он радостно рассмеялся. – Картина маслом: лежит наш Сергуня как последний лох, под забором, ножки поджал. Хорошо еще, что ксиву со стволом не сперли, а могли бы.
Аллочка, пухлая аппетитная блондинка, звонко рассмеялась, она, видимо, представила себе эту самую картину, и девушке стало весело. Заложила ногу за ногу и сделала вид, что поправляет куцую форменную юбочку.
– А пока он там валялся, – тряхнув челкой, вступила в разговор еще одна юная следачка, – ты, Мишаня, небось крутил злодею руки и бил мордой об забор? Какой же ты все-таки орел, – поднялась со стула, в несколько длиннющих шагов пересекла кабинет и включила чайник. – Серега, чайку выпьешь?
– Попробую, – поколебавшись, ответил я. – Покрепче и без сахара.
Лоскутов