Алло! Северное сияние? (сборник). Виталий Лозович
Спас-сатель! Не умеешь – не берись!
Юрий без слов собрал все вещи обратно в рюкзак, закинул его себе на плечи и пошёл с Есей вверх на пригорок, где она решила развести костёр. Григорич с тётей Настей, не сказав ни слова, также поднялись и пошли следом. Дядя Геня всё проверял вещи из рюкзака, остальные молчали. Моторист не знал, к кому примкнуть, пьян он не был, явно в гибели катера не виноват. Лёша и Костик поглядывали на ушедших, потом на друга Гену, наконец, Костик сказал:
– Может, не стоит нам так, Гена?.. Всё же одни здесь… друг за друга держаться надо.
– Костя, – остановился перебирать своё барахло Гена, – мы в экстремальной ситуации. В экстремальной ситуации, чтоб не сдохнуть, нужен один лидер. Я лично в этом салаге, у которого вместо мозгов каша, лидера не вижу. Что он сделал? В речку нырнул? И что? Так он дурак!
– Почему дурак? Человека хотел спасти.
– Спас?! – в упор глянул на товарища Гена, – Спас?.. А если он завтра воспаление лёгких получит за своё выёживание, нам что? Лечить его? Ты будешь его лечить? А если нам потребуется сто километров обратно пешкодралом пыхтеть?! Ты его на себе понесёшь? Поступки надо совершать осмысленные, Костя, а не выставлять себя перед бабой! Хочешь идти ему сапоги нюхать – иди! Такие как он… через час сами будут хныкать и советов спрашивать. Слышал его вопросик бабе своей – костёр, где будем разводить? – попробовал он передразнить голосом Юрия.
– Тоже мне – мужик! Блоха!
На возвышенности Юрий разобрал рюкзак, повесил его сушиться на ветки высокой тонкой ивы, вещи разложил на мху. Еся осмотрелась быстро вокруг и ушла с тётей Настей поодаль, где среди чахлых деревцев и высоких кустов тальника виднелись остатки сухостоя. Там сразу затрещали сухие ветки. Григории походил вокруг Юрия, походил, губами пожевал, словно сказать что-то хотел да побаивался, да и спросил:
– А что, патроны-то есть у нас?
– Да, есть десять штук. Так взял, на всякий… картечь.
Он глянул на ружьё своё, тут же поднял его, нашёл патроны, зарядил ружьё, а оставшиеся боеприпасы прямо так, россыпью, рассовал по карманам.
– Это плохо совсем, – посетовал Тригорин, – совсем плохо. Еды нет, куропатка есть, утка есть, патронов нет, плохо совсем.
– Придумаем что-нибудь, – негромко проговорил Юрий.
К месту остановки подошли Еся с тётей Настей, принесли первые охапки хвороста. Тётя Настя кивнула на вещи Юрия, которые он вытащил из рюкзака и которые не успели промокнуть в воде, подняла длинный свитер и сказала:
– Юра, девчонку-то переодеть надо, пока её просохнет… – посмотрела на него и дополнила, – тебе-то что, а ей… ещё рожать.
– Тёть Настя? – умоляюще пискнула Еся.
– Да я и сам хотел предложить, – тут же сказал Юрий, поднял свитер, протянул Есе, – переодевайся, сегодня ты у нас сохнешь, – и здесь весело ей подмигнул. Еся улыбнулась ему, вспомнив костёр на болоте, взяла свитер, обернулась вокруг – где переодеться? Куртку с себя стянула, потом штаны, оставшись в лёгком чёрном тонком трико, рубашку снимать не стала, да и не успела… Сзади послышался