Колокола Алазары. Игорь Фарбаржевич
Везде торговали пирогами и фруктами, предлагали сладости. К горлу подкатывала тошнота, и темнело в глазах.
К вечеру все принципы лопнули, как мыльный пузырь. Мальчишка пришёл к вокзалу и встал с протянутой рукой. Лицо покрыла краска стыда, голос не слушался, дрожал, а глаза старались не смотреть на прохожих. Однако он скоро понял, что горожане давно привыкли к бродягам. Если кто из сердобольных и протянет монетку, считай – удача.
Собрав денег на два пирога с мясом, Макар заспешил к продавцу. Но перед ним снова выросли уличные мальчишки. Уволокли за угол, отобрали жалкую выручку и отдубасили. Правда, не сильно, но чтобы запомнил. Больше всего досталось от старшего – крепкого парня, лет пятнадцати, по кличке Водила. В следующий раз, пригрозил он, вывезут за город и там придушат. Не путайся под ногами. Или – будь вместе со Стаей, или – никак. И дал ему сроку на размышление – три дня.
Макар был в отчаянии. Даже подумалось о возвращении в Приют. За высоким забором Стае никогда его не достать… Но что потом? Снова майор-директор? Опять «березовая каша»? Вновь опостылевшие уроки?…
Боль сразу прошла. Макар высморкался кровью. Нет, сказал он себе, в бессилии сжимая кулаки. Он не сдастся! Разве узники возвращаются в темницу по своей воле?… Он докажет «уличным», что и один в городе воин!..
Голод – не тетка… Уже поздно ночью Макар стянул с хлебного лотка бублик. А на следующий день своровал ещё. Потом ещё раз. И – пошло-поехало!
Он стал воровать не только продукты, но и кошельки из сумок. Как ни странно, это неправедное занятие принесло ему даже уверенность в своих силах, в завтрашнем дне. К тому же, на ворованные деньги можно было купить всё, что душа пожелает. Например, – новую куртку.
Всё реже прислушивался Макар к голосу совести. Он заглушал её чередой опасных и бесшабашных дней. Лёгкая добыча пьянит. И если на первых порах, он пробовал ещё оправдаться перед собой: тащит, чтобы выжить, – то с каждым новым воровством в нём все больше проявлялся и крепнул хитрый, зоркий охотник. Проходя мимо намеченной жертвы, он умело напускал на себя невинный вид, чтобы в любой момент, как только подвернется возможность, – своровать и стремительно исчезнуть. Он научился не попадаться на глаза полицейским мальчишкам из Стаи, называя себя одиноким уличным волчонком.
Однажды в парке он подслушал разговор между «уличными». Они болтали о мальчишке-малолетке, сбежавшем из Приюта. Макар затаил дыхание. Его имени не знали в городе, но он догадался, что разговор шёл о нём. И ещё узнал, что Стая прозвала его Робинзоном.
Отлично! Имя моряка из Йорка пришлось ему по душе. Оно означало, что его умение выжить оценено!..
Рядом с вокзалом реставрировали старый храм, огороженный забором, вдоль которого устраивались на ночь нищие и бомжи. Они облепили его со всех сторон, теснясь, как щенки у груди матери. С водкой и пивом уходила злоба. С исковерканных душ слетало нищенское тряпьё, и свет, что был закопчен и втиснут в грязные тела, едва тлевший в этих полулюдях, – внезапно расцветал забытыми