Свидетелей не оставлять. Сергей Зверев
произнес Карликов каким-то чужим голосом из самой глубины своего существа.
Валя умудрилась вцепиться зубами в руку шкафообразного «фантомаса», зажимавшую ей рот. «Шкаф» на миг отпустил ее и встряхнул прокушенной ладонью. Тут худой подскочил к ней, ударил ногой в живот и кулаком в лицо. «Шкаф» снова зажал ей рот.
– Убью, прошмандовка! – прикрикнул худой. – Если что, сверни ей к чертям шею.
– И сверну, – угрожающе произнес тот, впрочем, без особого энтузиазма.
Тут Карликов, к которому возвращалась способность соображать, острым глазом и чутьем опытного торгаша определил расстановку сил. За главного в этой компании худой. «Шкаф» на подхвате, чувствует себя не в своей тарелке и не слишком рад тому, чем приходится заниматься. В налетчиках не было уверенности и спокойствия. Они только начали осваивать ремесло. И в этом крылась особая опасность. Невозможно предсказать, что ждать от начинающих налетчиков. Они могут сделать что угодно: убить, чтобы не оставить свидетелей, искромсать жертв на куски ради самоутверждения. В прошлом году такой начинающий налетчик убил директора ресторана «Русская изба». Убийцу арестовали. Оказалось, он отрезал у бедняги ухо и хвастался им перед своими приятелями.
Валя дернулась и замычала. Она упорно пыталась кричать, звать на помощь.
– Тише, так лучше будет, – сказал Карликов. Он все-таки был волевым человеком и уже овладел собой. И голос был уже его собственный. Шок прошел. Он принял новую реальность как данность и начал прикидывать, как бы выпутаться из этой ситуации с наименьшими потерями. Главное, сохранить жизнь себе и жене. Потом попытаться сделать так, чтобы они не вычистили квартиру до основания и взяли как можно меньше ценных вещей.
– И ты сиди смирно, фраер гнутый. – Худой ударил Карликова кулаком с зажатым в нем ножом по лицу. Потом подошел к замершей в руках верзилы Валентине. Провел пальцами по оголенной груди, погладил шею. Валя дернулась.
– Не бойся, шмара. – Он вытащил из кармана лейкопластырь, залепил ей рот, после того как верзила снял руку. Потом худой сорвал с нее халат, удовлетворенно осмотрел обнажившееся тело, завел ей руки за спину и связал пояском.
– Готово, – удовлетворенно произнес он, – можно не держать. – И вдруг с неожиданной яростью ударил ее. Валя упала.
– Будет знать, сука… Будет знать!
В соседней комнате взвыл закрытый там кокер-спаниель, почувствовав, что хозяйка в опасности.
Худой распалялся все больше.
– Постойте, не надо! – крикнул Карликов. – Вам деньги нужны? Берите!
И получил удар ногой в лицо.
– Он прав: на хрен она тебе? – заговорил «шкаф». – Нам барахло надо.
– Чтоб знали, фраера! Чтоб чуяли, в чьих они руках! – Худой нехотя отошел от Валентины. Он тяжело дышал.
Валя корчилась на полу. По ее разбитому лицу текли слезы. А Карликов сидел на скамейке и понимал, что бессилен ей помочь. Худой перережет ему горло, ни секунды не задумываясь. Видно, что псих. Карликов