Скотный дворик. Надежда Нелидова

      Мастер, который стелил полы в доме, между делом в охотку сколотил скворечник. Его приладили на берёзу в огороде – по всем правилам, окошком на восток. Берёзовый ствол обернули куском железа – от кошек. Ещё и подстраховались: увенчали штакетник пластиковыми бутылками горлышками вверх. Мастер, кинув взгляд на скворечник, сказал:

      – У меня такой давно висит. Бесполезно, не хотят скворцы в нашем городе селиться.

      А у нас сразу поселились! Ещё всюду лежал снег, а с берёзы послышалось чистое, протяжное, как бы раздумчивое: «Фю-у-у».

      Парочка сидела на верхушке берёзы и осматривалась на предмет будущего новоселья: стоит ли? Вокруг множество домов и огородов: шумно и беспокойно, зато всегда в наличии жирные червяки и личинки. Рядом речка: масса насекомых.

      Под берёзой собака – тоже плюс: будет отгонять кошек. Опять же, собачья шерсть для будущего тёплого, мягкого гнезда. Сплошные плюсы.

      – Фю-у-у! Селимся, – постановили скворцы.

      Недели через три из скворечника послышались тонюсенькие, слабенькие писки. Родители носились без устали от рассвета до заката. Писки день ото дня крепчали.

      Процесс кормления проходил по одному и тому же сценарию. Папа или мама пикировали на макушку дерева. Осматривались: нет ли опасности. И, для маскировки, как ловкие маленькие электрики, цепляясь коготками, спускались по стволу к скворечнику.

      Хриплый, повелительный родительский окрик: «Обедать!» – и скворечник взрывается изнутри отчаянным, требовательным, жадным гвалтом.

      Очередной птенец накормлен, родитель сурово прикрикивает: «К-р-р! Тихо у меня!». И, описав контрольный круг, мчится за новой добычей. Малыши послушно умолкают, только из домика несётся умиротворённое, пригревшееся сытенькое: «Скр-р, скр-р». Скворчат, как маслице на горячей сковородке. Хорошо им на берёзе, укрывающей от пронизывающего ветра, от палящего солнца, дремать под уютный шелест листвы.

      Несколько раз я видела первый облёт: стремительные пушистые комочки лихо и забавно выстреливали из скворечни, огибали родную берёзу, приходили в ужас и восторг от собственной смелости и новых ощущений – и сигали обратно в домик.