В городах луны. Алла Вологжанина
паспорта и телефоны, затолкал их в рюкзак. Ему, говоря откровенно, было все равно, останется Евгения здесь, поедет с ними или вовсе в Трилунье вернется. Но за это можно было уцепиться.
– Тем более есть смысл перетащить вас в Каринин дом. Он… сложно объяснить, но безопасность сто процентов гарантирована. Евгения поможет тебе с отцом, а ты ей поможешь с плитой справиться и все такое.
– Арноша, ты наивный, как не знаю кто. Карина в жизни не разрешит твоего отца к себе домой тащить.
– Ты ее просто не знаешь, – насупился Арно.
– О-па! – Леля хихикнула, как пятиклашка. – Ты влюбился, что ли, а, будущий босс Резанов-джуниор?
Арноха почувствовал, что краснеет. Причем совсем не по делу, а просто от неловкости темы как таковой.
– Да нет, не влюбился. Вернее, сначала – да, но ненадолго. А ты тут психодоктора из себя не строй, сама, можно подумать, спец по влюбленностям.
Сказал и тут же пожалел. Потому что железная офисная леди вдруг спала с лица. Неужели случайно, да по больному? Невезуха.
– Я если не спец, то не по своей вине, – сердито бросила Леля. – Может, с отцом увидишься, раз уж пришел?
– А… а он разве здесь? – удивился Арно.
Леля снова фыркнула и стала очень похожа на Карину.
– Где ж ему быть? С него глаз спускать нельзя. Слушаешь ты невнимательно. Я же тебе сказала, что МЫ забаррикадировались. Думаешь, «мы» – это я и Петр?
Арноха только кивнул, сглатывая невесть откуда подкативший к горлу ком. Последний вечер в этом доме он помнил очень смутно. Но то, что всплывало в памяти, не радовало, а пугало.
Леля прошла в глубину комнаты, не в четвертое измерение, а просто – в дальний угол. И отодвинула ширму, которую Арноха до сих пор не замечал.
Комната папиной помощницы была большая, с тремя окнами. Да еще и загибалась в форме буквы Г. Ширма скрывала приличный кусок – с диваном, компьютерным столом и креслом. А в кресле…
– Здрыыыаааауй, сыыын.
Арноха вскочил и в последний момент сдержался, чтобы не попятиться к двери. Больше всего отец походил на… самого себя, только частично окаменевшего. Синевато-серая, толстая и в трещинах корка покрывала правую часть лица и шеи. Потом она терялась в воротнике широкого домашнего свитера. Внутри Арнохи что-то сжалось и защекотало в животе. Смотреть на это было так же страшно, как в детстве на болячку. Но точно так же почему-то нестерпимо хотелось сковырнуть корку.
Вот только ясно, что это не корка. То ли каменная, то ли картонная мертвость уходила в глубину отца, в скольких измерениях ни смотри.
– Сыыпааа… сыпасссс…
– Спасайся, – перевела Леля. И от себя добавила: – Вряд ли прямо сейчас. Вообще спасайся.
– Я в-вас так не б-брошу! – Арно затрясло. Вытащить их через глубину, а потом… потом…
Бац! Удара он не почувствовал, только ушами услышал. Но в себя пришел. Потрогал щеку.
– Истерик только не хватало. – Леля подула на свою ладонь. Отец с усилием кивнул, казалось, одобрительно. Помощница