Ричард Длинные Руки – вильдграф. Гай Юлий Орловский
жены.
И потому когда появляется эта Элеонора Гордая, ее подруги тускнеют, как луна и звезды перед восходящим солнцем.
Она обратила внимание, что я смотрю на нее так, как и положено смотреть на женщину: с восторгом, мол, ты самая красивая на свете, хотя я чувствовал, что притворяться не приходится.
– Что-то не так? – поинтересовалась она.
Я покачал головой, не отрывая от нее взора.
– Нет-нет, все так. Просто я на миг подумал, что делает в этом болоте такая сильная и красивая женщина, как вы. У вас есть характер! И красота настоящая, а не сю-сю, ням-ням, паря-патя. Такой красоты достойны только настоящие мужчины. Только они способны ее оценить… Но есть ли такие в вашем королевстве?
Она нахмурилась, польщенная и обиженная одновременно.
– Наше королевство, – сообщила она сильным и красивым голосом, в котором много от рычания львицы и совсем нет милого чириканья, чего всегда ждем от женщин, – самое крупное в Гандерсгейме… Или одно из самых крупных. Так что ни одна женщина здесь мужским вниманием не обижена.
Я кивнул, принимая, пусть так, сказал медленно, круто меняя тему:
– Я сюда ехал мимо дивной такой красивой горы с отвесными стенами, словно их отрезал тесаком неведомый бог. Это совсем недалеко от городских стен…Что-то я о ней слышал… но не вспомню.
Она нахмурилась, это выглядит впечатляюще, лицо сразу стало злым и жестоким, а в темных как ночь глазах заблистали грозные молнии. Голос стал сухим и с металлическим оттенком:
– Башня мага.
– Догадываюсь, – сказал я. – Что-то все они, как вороны, выбирают деревья повыше.
Жестокая улыбка промелькнула на губах и тут же пропала.
– Не любите магов?
– Кто их любит? – спросил я.
Она пожала плечами.
– Большинству безразличны. Я тоже не обращала внимания на их существование, пока…
Ее лицо стало еще злее, белые зубы хищно блеснули, прикусив губу. В темных, как лесные озера, глазах появилось нехорошее выражение.
– Чем-то задели? – спросил я сочувствующе.
Она процедила сквозь зубы:
– Этот маг отобрал у меня Камень Рортега!
– Волшебный?
– Нет, – ответила она с оттенком презрения. – Почему обязательно волшебный? Насколько я знаю, просто фамильная ценность, передается из поколения в поколение. Считается, что приносит счастье. Какого-то особого счастья не было, но камешек очень красивый. Багровый такой рубин в виде головы дракона. Я его носила на груди. И цепочка к нему старинная, из серебра древней работы, очень красивая… И добро бы отобрал сам маг, а то – его ничтожный ученик!.. Ненавижу магов.
– Да, – согласился я. – Мы просыпаемся, когда на конечности начинают наступать лично нам. Спасибо за изысканную беседу, Ваша светлость!.. Я буду думать о ваших словах всю ночь.
Я поклонился и удалился, весь из себя почтительность, нарушив сразу два правила: ушел, не испросив разрешения у лица благородного сословия, да еще какого благородного, к тому же – не дождавшись, когда женщина отпустит