Под светом твоей звезды. Екатерина Елизарова
Попробуем по-другому и проверим, усвоила ли ты хотя бы что-нибудь. Ар тар батун кир, – «Начнем с самого простого» сказал я на алантаирском и уставился на нее. Ничего. Женевьева явно не поняла последней моей фразы. – Ар тар батун кир, – повторил я. – Зин Таир дан курисалум туркис а ваз («Светило дарует жизнь всему сущему»).
Девушка нахмурилась, видно было, она усердно пытается понять. Я повторил последнюю фразу еще раз, медленнее. Понимание очевидно не приходило, тогда Женя закрыла глаза и попросила:
– Повторяй еще.
Я повторял, понимая, что это вряд ли поможет. Раз она не поняла сразу, значит связи в мозгу не установились.
А потом она вдруг тихо сказала:
– Теплый солнечный свет согревает землю, и она покрывается зелеными ростками, – осторожно выдохнув, девушка в упор посмотрела на меня. – Ты говорил о солнце? Или мне все пригрезилось?
Я молча смотрел на нее, не в силах понять, как это произошло.
– Мне не нравится выражение твоего лица. Что не так?
– Не понимаю, как ты смогла понять, – искренне ответил я, на что Женя вскинула бровь.
– А разве не этого ты добивался?
– Да, но… Попробуем еще раз?
– Давай. Начинай сразу повторять, только не быстро.
И я повторял. А еще внимательно следил за тем, что происходит с Женевьевой в момент узнавания. Я смог поймать его по сути случайно. Упорно следя за активностью в тех областях головы, в которые проникал, я никак не ожидал увидеть ее в сердце. Да, именно так. Я проверил дважды, на разных фразах. Ее понимание рождалось именно в сердце, а это могло означать только одно. Мне не нужно пытаться учить Женевьеву языку. Она и так знает его! Не сейчас, но когда-то прежде она говорила на алантаирском, и именно приотворенная глубинная память помогает ей улавливать смысл произносимого мною.
– Удивительно! – сказал я.
– Что, не ожидал от себя успехов на преподавательском поприще? – ухмыльнулась Женя.
– В том-то и дело, что я тут не при чем.
– Эм… Как это?
А вот что ответить, я не знал. Как отреагирует земная девушка на такое известие? И вправе ли я говорить ей? Решив, что вначале стоит согласовать этот момент с Учителем, я уклонился от прямого ответа.
– Это значит, что я неправильно пытался учить тебя, но теперь, кажется, понял, в чем ошибался.
– Только не говори, что теперь будешь препарировать меня с удвоенной силой.
– Что? Препарировать?.. Нет. Наоборот. Думаю, теперь дискомфорта для тебя будет меньше.
– Что ж, это радует. На сегодня все?
– Устала?
– Нет. Тей, можно тебя попросить? Часы. Я чувствую себя странно, не понимая, какое время сейчас. Нет, я, конечно, и раньше не отличалась правильным распорядком дня, но совершенно не понимать, который час, неприятно даже мне.
– Хорошо, я что-нибудь придумаю. А сейчас стоит поесть. Ты голодна?
– Знаешь, я, пожалуй, не рискну.
– Я достану тебе