Часть 3. Енисейск. Сибирская экспедиция. Виноградов Александр Викторович
него проходил производственную буровую практику после 3-го курса в 1957 году.
Власов поводил меня по конторе, представил, потом повёл по базе. Сначала пришли в мехмастерскую, кузницу, дизельную электростанцию, склад. Познакомил с двумя главными трактористами с С-80 – Пашей Никулиным и Лёней Шарабаевым. Больше транспорта не было. Познакомился со сравнительно молодым геологом Чохонелидзе Михаилом Ильичом и его женой Тамарой Фоменко. Они закончили институт года на 3 раньше меня. Толковые специалисты тяжело переживали здешний быт. Примерно в конце 60-х годов я увидел в журнале "Огонёк" большую статью про Маднеульский горно-обогатительный комбинат в Грузии. Там упоминался главный геолог с такой фамилией. Я думаю, что это он вернулся на свою Родину.
Меньше года здесь работал молодой инженер-гидрогеолог Шевчик – выпускник Днепропетровского горного института. Высокий худощавый парень с очень спокойным характером. Почему-то быстро стал героем анекдота: вопрос в кроссворде – длинноногая голенастая птица, ответ – Шевчик. Но он на это не обижался. Вскоре он вернулся в Днепропетровск и позднее работал там главным гидрогеологом экспедиции.
Последние недели дорабатывал прораб по горным работам – очень колоритная личность. Очень плотный и крепкий мужик уже пожилого возраста. Постоянно пил крепкий чай. Всегда имел с собой термос и если чай заканчивался в пути, останавливал трактор, разжигал костёр и готовил свежий. Всю жизнь проработал на Севере, больше в Заполярье, в геологических экспедициях Главсевморпути – была такая организация под руководством легендарного И.Д. Папанина, которая много лет осваивала эти дикие районы. За многолетний там труд он получил бесплатно дачу в Подмосковье в посёлке полярников – так тогда отмечался труд на Севере достойных людей. Он сказал мне, что горные работы решили свернуть и показал заявку на материалы для продолжения таких работ возможно в будущем. Меня просто поразила тщательность этого документа и грамотность его составления – все позиции имели совершенно точное название, некоторые были обоснованы кратким расчётом, не было забыто буквально ничего. Это была школа Севера, где просто нельзя было забыть что-либо. В противном случае можно было потерять из-за какой-нибудь мелочи не только целый полевой сезон, но и человеческие жизни. Я это себе сразу "намотал на ус" и, при работе на Тюменском Севере, мне эти знания очень пригодились. Одна из заявочных позиций называлась "Шпиль баржовый" – не встречал ни до, ни после. Спросил его, что это такое? Оказалось, что это длинные конические кованые гвозди для крепления разных деревянных брусьев и толстых пластин к основанию.
Интересным собеседником и просто человеком был геолог Виктор Третьяков – мужчина уже больше средних лет. Хорошо играл на баяне, сочинил гимн Кийской партии. Запомнился он почему-то постоянно одетым в брезентовый плащ, т.к. всё время ходил в поле на описание шурфов и керна скважин.
Рабочий класс был буквально отовсюду, но,