Плата за наивность. Бронислава Вонсович
мне иноритам нравился и я.
– Все когда-то случается впервые, – равнодушно ответила я. – Я уже пришла. Всего хорошего.
– Эберхардт? – прочитал он вывеску. – Моя мама заказывает здесь крема. А вы, значит, тоже пользуетесь этой косметикой? Я могу подождать, пока вы купите, что надо, и проводить вас до дома, что скажете?
– Я уже сказала, что в вас не нуждаюсь.
Возможно, это прозвучало несколько грубо, но он не клиентка нашего магазина, а значит, я не обязана ему улыбаться и объяснять что-либо тоже не обязана. Так что я простучала каблучками по трем ступенькам и скрылась за дверью, оставив своего провожатого снаружи. Надеюсь, что навсегда. Анна, наша продавщица, скучала в одиночестве и радостно меня приветствовала. Ей хотелось поболтать, поделиться с кем-либо новостями. Но меня снаружи ждал провожатый, который мог пройти и сюда, поэтому я ограничилась парой фраз и поднялась к себе. Из моего окна прекрасно была видна улица. Курсант так и стоял перед магазином, ожидая моего выхода. Забавно, сам придумал, что я зашла сюда за косметикой, и поверил в это. Интересно, что он решит, когда я не появлюсь? Наблюдать за ним было увлекательно. Ему, похоже, надоело стоять на одном месте, так что он начал с важным видом расхаживать перед входом. А потом и это ему надоело, и он решительно поднялся по ступенькам и зашел в магазин. Этого еще не хватало! Сейчас начнет обо мне расспрашивать Анну! Я торопливо пошла вниз. Но когда я спустилась, застала лишь его спину – он уже направлялся к выходу. Это было видно через дверь, разделяющую жилую и торговую половины дома. С нашей стороны дверь была прозрачной, что позволяло наблюдать за работой магазина, а вот с той стороны она казалась совершенно непроницаемой. Я подождала еще пару минут, чтобы убедиться, что он окончательно скрылся, и вышла в торговый зал.
– Анна, что хотел этот курсант?
– Спросил, куда выходит дверь черного хода и можно ли ему ей воспользоваться.
Решил, что я таким образом от него сбежала? Зашла за покупкой и вышла на другой улице? Никогда не думала, что меня можно заподозрить в таких шпионских уловках.
– Что ты ответила?
– Что инора Эберхардт не позволяет посторонним пользоваться дверью черного хода.
Она с видимым разочарованием посматривала в сторону, куда ушел столь привлекательный объект. Еще одна любительница военных мундиров? Или обаятельных улыбок? Но до обычных продавщиц такие типы не снисходят, разве что для того, чтобы обеспечить приюты постоянным пополнением. Неожиданно мне стало стыдно от таких мыслей – ведь курсант, не считая некоторого нахальства, вполне ожидаемого от военного, ничем не заслужил такого мнения. Наверное, дело было в том, что эта встреча разбередила мои раны, которые, казалось, уже затянулись со времени той страшной истории. Истории, в которой не была поставлена точка полтора года назад. Я больше ни разу не видела Рудольфа, после того как вернула ему браслет. В глубине души я лелеяла надежду, что веселая блондинка, в обществе которой я тогда его встретила, совсем ничего для него не значила. А если значила,