Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.). Арутюн Улунян
возможности, мы [США] попытаемся открыть канал общения с албанцами». Болгария оценивалась с позиций возможного расширения взаимоотношений, а Румыния виделась как государство, которое «расширит основу своей независимости» с помощью отношений с США[348]. Наиболее перспективной в плане взаимоотношений с США продолжала оставаться Югославия, в связи с чем предлагалось разрешить продажу американских запасных частей к военной технике югославским вооруженным силам, расширить кредитную линию и активизировать дипломатическую работу на высшем уровне.
Греция и Турция, обеспечивавшие присутствие НАТО в балкано-средиземноморско-черноморском геостратегическом пространстве с конца 40-х гг., уже в начале 60-х гг. XX в. превращались в одно из слабых звеньев альянса из-за усиливавшейся конфронтации между Афинами и Анкарой по кипрскому вопросу. С одной стороны, это требовало от ведущих членов блока в лице США и Великобритании серьезных усилий, направленных на смягчение греко-турецких противоречий. Именно поэтому на состоявшейся в Париже 31 мая – 1 июня 1965 г. сессии министров обороны НАТО особое внимание уделялось вопросам обороны Греции и Турции, а также рассматривалась проблема совершенствования ядерного планирования. Как стало известно разведке Румынии, в НАТО считали, что «группировка турецких и греческих вооруженных сил в Юго-Восточной Европе более слаба в мобильном отношении и по уровню огневой мощи, по сравнению с вооруженными силами НАТО в Центральной Европе, и не соответствует задачам, поставленным в оперативных планах НАТО в отношении Балканской зоны»[349]. Более того, греческая сторона, по сообщениям румынской разведки, считала, что «вооруженные силы Варшавского договора в Юго-Восточной Европе превосходят по качеству греческие и турецкие вооруженные силы», а «сухопутные силы HP Болгарии обладают большей мобильностью и огневой мощью, по сравнению с греческими, болгарские военно-воздушные силы располагают большим количеством самолетов, которые превосходят по качеству греческие». В этой связи высказывались опасения относительно возможности оккупации болгарскими вооруженными силами греческой части Фракии в течение двух дней, «в результате чего вооруженные силы Варшавского договора выйдут к Средиземному морю»[350].
С другой стороны, перед НАТО стояла проблема усиления южного фланга за счёт активизации взаимодействия в Средиземноморье на итальянском и французском направлениях. В первом случае, ситуация складывалась для альянса благоприятно. На состоявшихся 20 апреля 1965 г. в Государственном департаменте США переговорах американской стороны, возглавлявшейся Госсекретарем Д. Раском, и итальянской во главе с премьер-министром А. Моро первый сослался на сказанные днём ранее слова своего собеседника о поддержке Италией идеи «подлинной объединенной Европы как источника силы НАТО и Атлантического сообщества»[351]. Намного сложней складывалась ситуация на так называемом французском направлении. Во время тех же переговоров американская
12. Paper Prepared in the Department of State //Foreign Relations Of The United States 1964-1968. Eastern Europe. P. 50, 51.
Эта информация, полученная по каналам румынской разведки и вошедшая в подготовленный Министерством обороны Румынии «Доклад относительно настоящих и будущих проблем НАТО и проблем, стоящих перед вооруженными силами Народной Республики Румыния», была известна не только в Бухаресте, но предоставлена румынской стороной Софии, и, вероятно, Москве. – Доклад относно настоящи и бъдещи проблеми на НАТО и проблемите пред въоръжените сили на Народна Република Румъния. 17.04.1965. С. 3// България във Варшавския пакт.
Там же. С. 4.
80. Memorandum of Conversation. Washington, April 20, 1965, 4 p.m. // Foreign Relations of the United States. Western Europe Region. 1964-1968. Washington, 2001. V. XIII. P. 198.