Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.). Арутюн Улунян
военные конфликты[555]. Открытые советские публикации о роли и месте ограниченных конфликтов в советской военной доктрине давали основания считать, что Москва ведёт подготовку своих вооруженных сил и в этом направлении, хотя и без уточнения «доктрины гибкой реакции»[556].
Примечательным фактом стало появление осенью 1967 г. в открытой советской печати материалов, авторы которых – министр обороны А. Гречко, генерал-майор В. Земсков и др. – достаточно активно обсуждали необходимость тесного объединения политической и военной составляющей при формировании высших командных структур. Ряд зарубежных экспертов был введён в заблуждение этими публикациями и ошибочно полагал, что в советском партийно-государственном руководстве эта тема приобрела особую значимость применительно к условиям СССР[557]. В действительности, всё обнародовавшееся в печати, судя по всему, было рассчитано на идейно-пропагандистскую подготовку «зарубежной аудитории» – союзников Москвы по Варшавскому пакту и принятия решения, как это стало ясно на встрече 16 ноября 1967 г. в г. Дрездене начальников Генеральных штабов вооруженных сил государств-членов ОВД, о создании единого штаба Объединенного командования ОВД, а также так называемой технической комиссии, как первого шага на этом пути. Бухарест, как и прежде, выступил против этой инициативы Москвы. Противодействие румынской стороны советским попыткам усилить контроль Кремля над Варшавским пактом проходило и на уровне официальных заявлений румынского руководства, распространявшихся пропагандистской машиной режима. Одним из наглядных проявлений этого стала сессия Великого Национального Собрания СРР, проходившая 24-26 июля 1967 г. Во время его заседаний постоянно звучал тезис независимости Румынии и необходимости уважения её суверенитета. К декабрю 1967 г. румынская позиция стала всё больше беспокоить советское руководство, которое увидело в действиях Н. Чаушеску угрозу не только политическому, но и военному единству Восточного блока.
Расширявшаяся советская пропагандистская кампания в отношении Румынии к концу 1967 г. приобрела законченные формы, и основным тезисом Москвы, постоянно повторявшимся на высшем уровне и в передачах московского радио на румынском языке, было «единство и интернационализм», к которым добавились призывы усилить сотрудничество союзников с СССР. Советско-румынские отношения в декабре 1967 г. начали обостряться ещё по одной причине: руководство Румынии более не желало подписывать Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи в том виде, как это было сделано в 1948 г. Оно стремилось подчеркнуть необходимость соблюдения принципа равноправия при составлении этого соглашения. В свою очередь, Москва, уже заключившая новую серию подобных договоров в обновленном виде с другими странами-членами Восточного блока, надеялась применить подобный подход и к отношениям с Бухарестом. Разногласия достигли такого уровня, что заключение данного договора было отложено и состоялось лишь в 1970 г.
Особое
Ibid. P. 12.
The Evolution of Soviet Doctrine on Limited War. SR IM 67-9. 1.10.1967. P. 1. – http://www.foia.cia.gov/browse_docs.asp?doc_no=0000309808
См.: