Диомед, сын Тидея. Книга 1. Я не вернусь. Андрей Валентинов
не понимаю! И не пытаюсь пока. Почему-то становится страшно. Словно я опять болен и вижу знакомого мальчика с мокрой повязкой на лбу.
– Уедем, Ойнид! Если хочешь – вообще из этого Номоса. Я уеду с тобой и с маленьким…
– Ты?!
Папа спрашивает так, что мне становится обидно. За маму.
– Ты думаешь, если я… – Ее голос становится тихим-тихим, еле слышным. – Если я… такая… Я никого не любила, Тидей! Никого – только тебя. Я уже похоронила одного сына, нашего – не хочу. Я понимаю, что я некрасивая, Ойнид, я грубая, со мной тебе скучно. Не спорь, я знаю…
Дальше подслушивать нельзя!
Нельзя!
Элек натис энки да
Нори люко тане фо.
Эгис ране зала те
Ону вадис карину.
Мама поет колыбельную. Колыбельную эту я помню с детства. Помню – хоть и не понимаю ни единого слова. Она – на мамином языке.
Адо элек токани
Зайни геро умифо.
Тойно гале арита
Велу рато тане фо.
Раньше, когда я совсем маленький был, я под нее сразу засыпал. Тогда и мама приходила чаще. Теперь я засыпаю сам, сразу, особенно если набегаюсь, но…
Как хорошо, что мама рядом! И жаль, ни о чем ее не спросишь. Ведь я подслушивал. А подслушивать – плохо!
И все равно – мама самая красивая. И самая лучшая!
– Ну что, Диомед, собрался?
Я уже собрался. И собираться-то было нечего. Одежку – новый хитон и фарос – рабыни сами сложили, а все остальное…
Да зачем его брать – остальное?
– Ну, тогда пошли! И шляпу не забудь – от солнца.
Шляпа – широкополая, на самый нос налазит – и вправду нужна. Солнце горячее, наверное, там у себя наверху Гелиос весну с летом перепутал. Но это – ерунда, главное, мы едем!
В Лерну едем. Гидру смотреть.
Две повозки – одна с подарками, другая для слуг. И колесница – для папы. Я, конечно, должен ехать в повозке, но попрошусь к папе на колесницу. Хотя бы за городом. Ведь он обещал дать мне вожжи подержать!
– Отря-я-яд! Перебежками!.. Первая линия – копья вперед, вторая – подтянись! Луки-пращи-дротики!..
Это папа шутит. Значит – пора ехать. И еще значит, что у папы – очень хорошее настроение.
– Папа, а мы через Диркские ворота поедем?
– Через Диркские.
Через Диркские – это значит мимо провала Никострата, через который в Гадес попасть можно, мимо могилы Пеласга, того, что вначале изгнали, а потом обратно в Аргос пустили, мимо храма Деметры Печальной и храма Геры Анфии…
– А вожжи подержать дашь, папа?
– Вот за город выедем, подъедем к Ликон-горе, где храм Орфии…
Хейя-а-а!
Конечно, мы не за гидрой едем. Едем в гости. К дяде Гиппомедонту, тому, что в Лерне живет. То есть не в самой Лерне, а рядом, у моря. Так что зря я Капаниду завидовал. А едем потому, что дядя Гиппомедонт жертву должен принести в храме Афины Сантиды. Его дедушка этот храм построил и велел каждый год особые жертвы приносить. Вот дядя Гиппомедонт папу и позвал. И дядю Капанея позвал. И нас со Сфенелом.
Жалко