Твой дом. Агния Кузнецова
не только резким сочетанием черных глаз с русыми волосами и ярким цветом кожи – ее лицо было умным, волевым, властным.
Стася опять почувствовала неприязнь к этой девушке и тихо, стараясь не привлекать внимания окружающих, вышла из комнаты, спустилась вниз и передала Непроливашке шесть писем с ответами. Она соглашалась идти вместе домой и с номером четвертым, и с двадцать девятым, и с тридцать восьмым, и с сорок первым, и с номером седьмым.
В зале по-прежнему играл оркестр. Стася подчеркнуто спокойно прошла мимо юноши в военном костюме, стоящего в дверях зала, с № 73 на груди, потом схватила долговязого старосту кружка затейников за руки, вытащила его на середину зала и закружилась с ним, вальсируя.
Новогодний бал подходил к концу, на елке погасли огни, смолкал смех, музыканты убирали пюпитры и свертывали ноты. Стрелки круглых часов в полутемном зале показывали без четверти два. Громкий говор теперь переместился в просторный вестибюль, на крыльцо и улицу возле Дворца пионеров.
Мальчики, игравшие в почту под номерами 4, 29, 38, 41 и 7, сопровождали Стасю. У подъезда, украшенного белыми скульптурами пионерки и пионера, отдающих салют, шумная ватага ожидала Агриппину Федоровну.
Вскоре вышла и она – в беличьей шубе, в светлых чесанках и пуховой шали. Ее подхватили под руки, окружили, и вплоть до ее дома не смолкали разговоры о высоком назначении человека, о светлом будущем…
Глава вторая
Староста литературного кружка Чернилин в семь часов вечера открыл литературный кабинет и хозяйским взглядом осмотрел, все ли в порядке. Под личную ответственность он вручил ключ Вере Сверчковой и отправился в радиокабинет, наказав ей, как только будет звонок, позвать его.
– А у тебя уши золотом, что ли, завешены, – сказала Вера. – Звонок во всех кабинетах слышно.
– Займусь – и ничего не слышу. Натура у меня увлекающаяся, темпераментная… – дурачился Чернилин.
Чернилин был общим любимцем, отказать ему в чем-либо было невозможно. Вера дала честное пионерское позвать его при первом же звуке звонка, и он убежал, как всегда оживленный и всклокоченный.
Пришел юноша в военном костюме – Геннадий Сафронов, прозванный товарищами сфинксом. Эту кличку принесли из школы, и дана она была ему потому, что Сафронов был очень нелюдимый, диковатый, не понятный ни учителям, ни товарищам. Может быть, это объяснялось тем, что Сафронов рос с необычных условиях. Шестилетним ребенком он потерял родителей. Его взяли на воспитание соседи Сафроновых – муж и жена. Через два года женщина, заменившая Геннадию мать, умерла, и мальчик остался жить с ее мужем – человеком молчаливым и раздражительным. Названый отец Геннадия целыми днями был на работе, месяцами находился в командировках. Над воспитанием Сафронова мудрили соседи, а по существу он был предоставлен сам себе. Он питался в общественной столовой, учился в школе, а остальное время проводил в библиотеке, без разбора поглощая книгу за книгой. Случилось так, что никто не догадался определить его в детдом, под надзор опытных воспитателей…
…Сафронов