Свет-трава. Агния Кузнецова
соленых огурцов, которые около вагона держала девочка на капустном листе. Игорь с готовностью помчался исполнять желание старика. Он купил огурцы и хотел уже прыгнуть на подножку вагона, но его остановил проводник.
– Вот разве молодой человек уступит, – сказал он стоящему подле него пожилому мужчине в пижаме, головой указывая на Игоря. – Им и шум, и свет, и боковые полки только впрок.
– В чем дело? – холодно спросил Игорь, уже догадываясь, о чем будет его просить пассажир в пижаме, с таким множеством покупок, что можно было удивляться, как он удерживает в руках свертки, пакеты, бутылки и даже чайник с кипятком.
– Молодой человек, – заискивающе обратился он к Игорю, – к вам у меня превеликая просьба. Еду в плацкартном вагоне с больной женой. Полгода назад мы сына потеряли. Жену лечили внушением, чтобы сон восстановить. Было полегче ей, а теперь, в поезде, она опять сон потеряла. В вагоне нет отдельных купе, ночами молодежь не спит. Шумно. Свет горит. Жена и я на боковых полках. Измучилась она так, что смотреть страшно. Прошу вас обменяться с ней местом. Разницу я доплачу вам…
Игорь представил свое тихое купе, успокаивающий ночной свет. Почему-то вспомнилась мать. Ему захотелось уступить свое место больной женщине. Но в то же время родилась мысль: а почему именно к нему обратились с этой просьбой? Он такой же взрослый человек, как девушка из посольства, как десятки юношей и девушек, едущих с этим поездом. Или он больше всех похож на мальчишку, с которым можно не считаться?
Мысль эта раздражала и ожесточала Игоря.
Тревожные глаза пожилого мужчины смотрели в глаза юноши. Игорь пожал плечами и сказал холодно :
– Почему я должен уступать свое место? Поговорите с другими. Свет клином не сошелся на мне.
Он повернулся и, чувствуя, что опять делает не то, что нужно, легко вскочил на подножку вагона. Неожиданно он столкнулся с Порфирием Константиновичем и в глазах его прочел приговор.
Игорь прошел в свое купе и по рассеянности капустный лист с огурцами положил на свою постель.
Вскоре поезд тихо тронулся. Поплыли мимо опустевшие подмостки базара, деревянные строения маленькой станции, огороды, поля. Снова оживленно заговорили в открытых купе, в коридорах, ритмично застучали колеса и заколыхался уютный, чистый вагон.
Игорь ждал, что Порфирий Константинович пристыдит его. «Педагоги любят читать мораль», – с неприязнью думал он. Но Порфирий Константинович поблагодарил Игоря за огурцы, взял их, положил в сетку.
Туда же он убрал со стола чашку, банки с маслом и вареньем.
Игорь понял, куда собирается старик. Он ушел в другой конец вагона и, красный от стыда, стал наблюдать за своим купе.
Мимо Игоря весело пробежал седой мужчина в пижаме и исчез. Через несколько минут он вышел с чемоданом и сеткой в руках. За ним показался маленький, сгорбленный Порфирий Константинович. Игорь отвернулся к окну и сделал вид, что увлечен пейзажем, хотя в сгустившихся сумерках ничего уже нельзя было рассмотреть.
К