Пепел революции. Виктор Громов
и снаряжением. Но солдаты и офицеры на передовой испытывают недостаток всего! Эти тыловики никому ничего не дают, чтобы обосновать свою службу, чтобы попытаться так или иначе, украсть то, что обязаны хранить!
–Куда же смотрит главный штаб, членами которого вы являетесь?
Тут Кильчевский понял, что совершил промах, фактически обвинив этих людей в некомпетентности, трусости и, может даже, взятках.
–Армия наша, Евгений Яковлевич, разделена на десятки и сотни подразделений, которые не понятно кому подчиняются и какой состав имеют. К тому же, у каждой части есть свой командующий и штаб, который считает любой запрос или указание вторжением в их епархию.
–Кроме того,-решил он увести разговор от него самого,-не думаю, что положение может быть прочным в городе, где население не поддерживает армию.
–Что вы хотите этим сказать?
–Ну как же,-Кильчевский уселся поудобнее. Вы же сами, наверное, знаете, что в городе довольно много рабочих.
–И что?
–Они и в прошлый раз очень радовались власти красных. А сейчас, как ни пройдусь я вдоль порта и заводов, на меня рабочие такие взгляды бросают, будто сейчас готовы подбежать и сунуть ножичек в брюхо. Меня это, конечно, мало касается, но что-то подсказывает, что при подходе красных к городу, возможен бунт внутри Одессы.
Здесь он, конечно, врал и выдумывал на ходу. Но кто мог поймать его? Действительно, пролетарии являли собой базу для совдеповских настроений, а в Одессе, городе с большими морскими и заводскими традициями, это было особенно опасно.
Два полковника переглянулись и словно молча провели какой-то оживленный разговор.
–С этим мы разберемся, не волнуйтесь. У нас там есть и информаторы, и провокаторы. Все под контролем.
–Я уверен, что вы все сделаете в нужном виде. Главное, чтобы они не были двойными агентами, как Азеф и не использовали вас в то время, как вы думаете, что используете их.
–Ну, от этого никто не застрахован,-Вахромеев развел руками. Они могут быть и двойными, и тройными и десятирными агентами. Это постоянный, так сказать, фоновый риск.
–В моей жизни я понял, что гораздо страшнее другое,-глаза Кильчевского слегка затуманились. Когда рука об руку идут глупость и жадность. Когда, например, агент считает себя самым умным и хитрым, получает большое содержание, уверяет, что все в порядке или приносит абсолютно никчемные сведения. Куратор уверен, что с этой стороны у него все контролируемо, а в итоге все оказываются не готовы к какой-то ситуации. Да, вы, думаю, и сами сталкивались с подобным.
Шлемберг тяжело вздохнул и бросил взгляд на Вахромеева.
–Да, всякое бывало.
–Господа,-решил перейти Кильчевский в атаку,-я был с вами довольно откровенен. Извольте и вы честно ответить на мой вопрос. Почему вы меня пригласили? Поговорить о политике? Есть полно кабаков и ресторанов, где каждый вечер собираются офицеры и у каждого есть свой рецепт спасения Родины.
–Что ж,-откликнулся Шлемберг,-действительно, вы не стали перед нами валять клоуна