Рыцарь дорог. Эльхан Аскеров
тихо выругаться.
Не оборачиваясь и не глядя на старую знакомую, он сел в машину и поехал к дому. В душе его что-то сломалось. Он понимал это, но ничего не мог поделать. С каждым новым убийством в его душе что-то отмирало. Убийства не доставляли ему удовольствия, но он не видел другого выхода. Вожаку удалось доказать свою правоту. Ценой собственной жизни, но он доказал, что нельзя оставлять за спиной живого врага. Иначе трупом можешь стать сам.
Ли не знал, с чего начать, дел было много, но больше всего сейчас ему хотелось побыть одному и подумать. Только необходимость заставляла его возвращаться обратно. Это было больно, но нужно. Было ещё много неоконченных дел.
Вернувшись к мастерской, Ли принялся наводить порядок. Быстро убрав всё, что представляло собой хоть какую-то ценность, он сделал ещё один контейнер и, собрав пепел механика, положил оба тубуса в машину.
Проверив оружие и боеприпасы, Ли остановился у машины и задумался. Оставалось только изучить маршрут. Топливо, оружие, патроны, еда – всё было погружено и уложено, но он не мог заставить себя сделать последнее. Сесть в машину и уехать. Это место долгие годы было его домом. Он привык к нему и понимал, что первый шаг в сторону дороги – это шаг к долгому, а возможно, бесконечному путешествию.
Расставание с домом оказалось ещё одним испытанием выдержки и воли. Он не мог уйти. Это было слишком больно. Потерять дом, семью – всё, что когда-то любил. Больно. Нерешительно оглянувшись на мастерскую, он вздохнул и, обречённо махнув рукой, сел в машину. Опустив руку на лежащие рядом тубусы с прахом, он тихо спросил:
– Что скажете, мастера? Пора? Или может быть, я тороплюсь? – И тихо ответил сам себе: – Теперь я могу рассчитывать только на себя. Вы уже не подскажете мне выход.
Запустив двигатель, он достал карту и, определив направление, понёсся по пустыне. Мощный двигатель легко вынес машину на холм, и Ли неожиданно для себя нажал на тормоз. Приподнявшись в кресле, он нерешительно оглянулся, чтобы в последний раз увидеть место, которое привык называть домом.
Утерев набежавшие слёзы, он уселся обратно и вдавил педаль газа в пол. Взревев, мотор сорвал машину с места, ветер упруго ударил в лицо, и он помчался навстречу неизвестности. Он не знал, что готовит ему дорога. Даже следующий поворот мог стать для него последним, но он ехал, понимая, что теперь для него нет другого пути.
Постепенно чувство потери и боль расставания начали притупляться. Дорога увлекла его. Он гнал машину по пустыне, не оглядываясь и не глядя по сторонам. В душе юноши осталась только злость. Злость на тех, кто заставил его пуститься в этот путь, отняв всё, что было ему дорого.
Эта злость делала его опасным, как стая скорпионов. Теперь благодаря своей выучке, злости и боли он стал идеальной машиной для убийства. Мозг юноши абстрагировался от всех моральных и этических норм, которые прививали ему мастера. Он знал только одно. Если на тебя напали, убей. Жалость и благородство в этой пустыне так же бесполезны, как зонт во время песчаной бури.
Периодически сверяясь с картой, он нёсся на северо-восток, держа