Шаги в темноте. Александр Конторович
скамейках, не лузгают семечки ожидающие – нет никого, не время ещё.
Лязгнул засов, распахнулась дверь, и переступил порог постовой.
И тотчас же обратно влетел, скорчившись и хватая воздух открытым ртом, – очень уж крепко ему поддых заехали.
А перед лицом ошеломлённого дежурного по отделению недвусмысленно качнулся револьверный ствол. Странный какой-то… зачем-то на него толстую трубку навернули…
– Тс-с-с… – человек с револьвером поднёс к губам второй «Наган» – тоже со странной трубкой на стволе. – Тихо-тихо делаем три шага назад!
Не рассмотреть нападающего, повязана голова платком, как бабы на Украине делают, закрывая ещё и нижнюю часть лица. Только глаза видны, и слышен свистящий шёпот. И оттого бьёт по нервам дежурного странная дрожь.
Шаг назад…
Второй…
Спохватился младший лейтенант, рванул застежку кобуры!
Но уже просочилась в дверь вторая фигура – и рухнул офицер на пол от сильного удара в солнечное сплетение.
И тотчас же скатился со скамейки дремлющий помдеж. Сказался военный опыт!
Чпок-чпок-чпок!
Взлетели щепки, выбитые из досок пулями, – и замерла рука сержанта, тянувшаяся к кобуре. Не успеть… раньше выстрелит нападающий.
– Лежать! – резанул по ушам свистящий шёпот. – Шевельнешься – порешим тут всех!
И ведь не врет, стервец, – точно пули положил в пол, щепками лицо осыпав. Такой не промажет…
Бухнул засов на второй двери, протопали шаги.
Чья-то ловкая рука вытащила «Наган» из кобуры помдежа.
– Где он?
– За барьером нет… проверь КПЗ! И в оружейке пошарь заодно!
Ощупали ловкие руки карманы дежурного, извлекли ключи от оружейной комнаты и камеры предварительного заключения, где маялся в одиночестве неудачливый поездной вор.
Лязгнул замок, проскрипела дверь.
– Есть стволы!
– Забираем. Вот это тоже возьми, пригодится…
Проскрипела дверь КПЗ, немилосердный пинок вырвал из сна лежавшего на шконке человека.
– Ты кто?
– Никита Пестрый… – спросонья воришка ещё не успел толком в себя прийти.
– За что замели?
– За чемодан… в поезде вроде кто-то его спёр…
Хрясь!
Кулак незнакомца смачно впаялся в губу воришки.
– Пришить бы тебя, падаль! Таких людей подвёл!
Вытирая с лица кровь, Никита приподнялся на ноги.
– Так это… – он ещё не понимал толком ничего.
– Короче! Тут сидеть будешь или на волю пойдешь?
Можно дать дёру?!
– Пойду!
– Тогда катись! – и пинок в зад придал первоначальное ускорение.
– Уходим!
Протопали ноги к уличной двери.
– Я ещё тут… – снова ударил по ушам милиционеров свистящий шепот. – Стою у окна и вижу вас всех. Лежать всем! Скажу, когда можно будет встать!
Но разрешения на это так и не последовало,