Вернуться живым. Николай Прокудин
перезаряжать магазины. Этот ад продолжался уже черт знает сколько времени. Голова гудела от грохота, и рот и нос заполнило пороховой гарью. Начало накрапывать. Но, несмотря на начавшийся дождь, нам было жарко. Все тело горело и пылало от возбуждения. Меня захватил боя – страх пропал. Горный костюм промок насквозь. Я что-то кричал, командовал бойцам, подбадривал, куда-то стрелял, переползал, швырял гранаты, вновь орал и стрелял. Вдруг автомат заклинило. Патрон перекосило! Я достал шомпол, разобрал автомат, чтобы выбить патрон. Не получалось! Вот зараза! Кто-то по ошибке зарядил в магазин патрон 7,62 вместо 5,45? И как он умудрился туда засунуть его?
– Бойцы! Не прекращать огонь! Я сейчас вернусь. Держаться!
Я сполз чуть вниз в укрытие и продолжил вышибать шомполом из ствола перекошенный патрон. Минут через пятнадцать удалось это сделать, и я с сожалением стал возвращаться на покинутую огневую позицию. Мне тоже страшно! Жить хочется! Вдруг навстречу выползли один за другим все мои бойцы.
– Куда! Назад! Сволочи! Парни, назад! Ползите обратно на горку!
– Товарищ лейтенант! Ты куда ушел? Одним нам там страшна! Сапсем страшна! – забубнил верзила Мурзаилов.
– Да тут я, тут! Сказал же – держаться!
– Мы испугались, – промычал Хафизов.
– А ну назад! Возвращаемся! Огонь! Всем вести огонь! Не отступать! В этот момент со стороны укрытия раздался топот сапог, зашумели камни, послышались крики:
– Свои! Не стреляйте.
К нам подбежал Сергей с саперами и завалился рядом с нашей цепью. Он громко заматерился.
– Вы куда все делись?
– А ты какого хрена сюда примчался? – возмутился я.
– Когда вы объявились, я обрадовался – ура, спасены! Да и «бородатые» чуть отползли и приуныли. Кричим, переговариваемся, душа поет, а как тебя не стало слышно и огневая поддержка стихла, «духи» вдруг как попрут. Во весь рост пошли в атаку – не таясь! Им же трупы и раненых вытащить надо. В одного верзилу я весь магазин выпустил, а он орет, идет и не падает! Стреляю, а он, скотина, не валится! Обкуренный? Уколотый? Боли не чувствует или заговоренный? Патроны почти закончились – вот мы и дали деру. Точнее, отступили.
– Много мы их перебили?
– Ник! Да черт знает! Там их целая лавина пошла. Человек двадцать-тридцать.
– Ладно, здесь будем держаться, пока сможем. Если собьют – крышка нам всем. Перестреляют как куропаток!
Снизу громко заорал ротный:
– Мужики, сейчас вертушки подойдут! Поддержат! Не отползать, держаться! Стрелять! Не отступать! Не бежать!
– Товарищ замполит! Патроны кончились, я снарядил все магазины, – пробубнил Колесо, дергая меня за рукав. – Запас в мешках кончился.
– Колесников! Надо говорить «товарищ лейтенант»! Пентюх! Чему тебя учили!
– А меня в Союзе учили подметать, землю копать, да строить дома. Я стрелял всего один раз в учебке и эти уставы ваши не изучал.
– Эх, вояка! Ладно, Колесо, ползи за патронами к ротному. Хватит болтать!
А «духи» тем временем продолжали