Стрельба по тарелкам (сборник). Олег Дивов
дымкой, она стремительно заполнила весь двор, окутала дом, и две тени беззвучно скользнули в нее. Растворились в ней.
Барро ошибался, их ждали и с этой стороны тоже. Когда два нюхача примерно равной силы играют друг против друга, такие накладки – обычное дело. Ты пытаешься сбить противника с толку и не дать ему засечь себя – он отвечает тем же. Буквально за несколько секунд весь дом оказался битком набит ложными целями, в нем фантомы гонялись за призраками, и разобрать что-то в этой кутерьме не было никакой возможности. Роза не видела своих врагов, но и враги не понимали, где она прячется. А ведь тут были еще люди, и некоторые из них носили оружие.
И то, что ты движешься быстрее, стреляешь точнее, чуешь опасность затылком, умеешь туманить разум людей и сбивать им прицел – еще ничего не гарантировало.
Ведь ты действуешь по закону и играешь по правилам, а противник – нет.
Едва Барро и Кнехт взбежали на террасу, опоясывающую второй этаж, как распахнулась дверь, и им навстречу вышел мужчина в полицейской форме. Он без предупреждения открыл огонь с десяти шагов, расстрелял весь магазин и не попал ни разу. После чего Барро ударил его в горло, а Кнехт – в глаз, и полицейский рухнул на пол.
Пуля ударила в стену над головой, посыпалась штукатурка. Барро, не глядя, ткнул пистолетом за спину, оружие сухо захрустело, на другой стороне двора вдребезги разлетелось стекло и кто-то упал, не переставая жать на спуск.
Кнехт дал короткую очередь по соседней двери, покрыв ее крошечными оспинками, – за дверью гулко свалились и тонко закричали. Барро толкнул оконную раму, прыгнул через подоконник внутрь дома и сразу кому-то врезал пистолетом по лицу, а потом ногой в живот.
Кнехт на террасе трещал одиночными выстрелами – направо, налево, вверх, опять направо. С крыши сорвалось тело, обрушилось в фонтан и принялось барахтаться, громко призывая на помощь.
В доме отчаянно ругался Барро, раздавая во все стороны пинки и затрещины. Похоже, он там врезался в живой щит из добропорядочных налогоплательщиков и прочих местных граждан. Кнехт, закончив общение с полицией, бросился ему вслед. Тут Барро заорал: «Улица! Улица!» и начал колотить пистолетом по мордам, прокладывая себе дорогу. Поднялся невообразимый гвалт.
Внутри дома нормальный человек не разглядел бы ни черта, но Кнехт определял свой путь и цели не глазами. Разбежавшись в коридоре, он проломил тонкую перегородку между комнатами, за ней еще одну, пинком вышиб дверь и оказался на лестничной площадке – лицом к лицу с тремя запыхавшимися полицейскими.
Первому он локтем свернул челюсть на сторону, второму засветил рукояткой пистолета в ухо, а третий упал сам, когда на него повалились двое, – и вся компания посыпалась кубарем по лестнице, не успев даже приблизительно понять, что произошло. А Кнехта наверху уже не было.
Неподалеку опять стрелял Барро – из окна по улице. Кнехта это немного удивило, но он еще не закончил свою работу и подумал, что нюхач как-нибудь сам разберется. Сейчас надо было прочесывать дом, проверять комнату за комнатой, искать первичную цель. По внутренним