День револьвера. Андрей Уланов
еще, – объявил он, пряча свое драгоценное пойло назад и, заметив мое недоумение, пояснил: – подробностей.
По тону ясно чувствовалось: выслушивать эпическую поэму о долгой и кровавой битве, с участием орды-другой орков с одной стороны и федеральной дивизии с другой, шериф отнюдь не жаждет. Поэтому я счел за лучшее ограничиться очень кратким рассказом: шёл, встретил, поговорил, пальнул, попал, бабахнуло, один в дым, второй просто труп, поднял револьвер, пальнул, попал, убил.
Шериф задумался.
– Вообще-то за голову Кривоклыка было назначено двести пятьдесят долларов. Жаль, что ты не догадался прихватить её.
– Там головы-то и не осталось, – с сожалением сказал я. – Говорю же: разнесло в клочья.
– Ну, значит, не повезло тебе!
– Угу.
Двести пятьдесят долларов, конечно, были для меня сейчас целым состоянием, но с другой стороны, останься Кривоклык в большей сохранности, я бы тут сейчас не сидел.
– А за остальных награды не было?
– Нет. Впрочем, – добавил шериф, – Сэм Хопкинс, местный представитель Компании, платит за клыки зеленошкурых. По три доллара за пару.
– Не густо.
Я покосился на Толстяка. Возможно, гобл и не соврал насчет глухоты после взрыва, или нервы у него были стальные. Он продолжал жрать.
– Хочешь пристрелить этого? – Шарго совершенно правильно истолковал мой косой взгляд. – Лучше дождись, пока выйдет наружу. Мак чертовски не любит отскребать со стен всякое дерьмо после пальбы… и дерёт за это втридорога.
– Я… подумаю.
– Подумаешь? – кажется, шериф сомневался в моих умственных способностях… причем заслуженно. – Ну, смотри. Здесь, в Пограничье, это не самая полезная привычка.
– Да уж, – пробормотал я, – это я успел заметить.
– Будь я на твоем месте, – Шарго начал подниматься, точнее, воздвигаться из-за стола, – не стал бы ломать голову там, где незачем.
– И все-таки, – возразил я, дождавшись, пока за выходящим шерифом захлопнется дверь салуна, – я подумаю.
Гобл тем временем дочистил свою миску и тоскливо уставился на мою, почти нетронутую.
– Ну, как тебе наш светоч законности?
– Внушает.
Осторожно взяв стакан, я сделал маленький глоток. Молоко было холодное… и вкусное. Осмелев, я сделал глоток побольше…
– Зараза, каких мало! – глядя на стакан, с чувством произнес гоблин.
– Кхыр-р-р-бэ-э-э!
Молоко я удержал в руке исключительно чудом. Еще удивительнее было то, что в желудке удержалась уже проглоченная часть яичницы.
– Вор, убийца и лжец.
– Чего? Так ты не про козу?!
– Козу? – непонимающе повторил Толстяк.
– «Скотина», это про кого было?
– Про Билли, само собой. Первая скотина здешней помойной ямы. А видел бы ты его подручных, – принялся разглагольствовать гобл, – один другого гаже. Отборнейшие ублюдки…
– Толстяк, – перебил я гобла, – ну-ка, напомни, при каких обстоятельствах мы с тобой встретились?
– Ы-ы-х,