Мир наизнанку (сборник). Марина и Сергей Дяченко
ноутбук; Ольга метнулась в спальню, но в этот момент на пороге появился лысоватый. Дверь ванной комнаты, еще узнаваемая, стекала у него по плечам, как оплывающее желе; с пластмассовым стуком отвалилась железная петля.
– А вы боец, Ольга Николаевна. Он все рассчитал. Как ловко вплелся в эмоциональную сеть, как точно угадал ваши желания… Затесался в вашу жизнь под видом старого плаща, но, существуя впроголодь, захотел энергии, эмоциональной подпитки… И получил ее, да, получил! С вами, чокнутая вы баба, он стал сильнее…
Паркет под ногами вдруг просел, и Ольга утонула в нем по щиколотку.
– Проклятая жара? – спросила она с надеждой, глядя, как жирными каплями стекают остатки двери по штанинам, по лацканам человека с фальшивыми «корочками».
– Нет, – лысоватый, кажется, торжествовал. – Вы сами не понимаете, во что влипли, Ольга Николаевна. Вы эмоционально с ним связались, он крючочек, а вы петелька. Он зависит от вас, для вас это очень плохо. О-Си-Эй! Проявляйся, или ей конец!
Оглушительно чирикали воробьи за приоткрытым окном. Ольга задергалась, как муха на липкой ленте.
– Эдик! Уходи!
На крик должны были сбежаться соседи, но Ольга и сама понимала – крика нет. Она разевает рот, как поющая рыба, а паркет ее собственной комнаты втягивает ее все глубже, вот утонул подол юбки, вот цепкая, как бетон, жижа подступила к коленям, и хватит уже, хватит, я хочу проснуться, что за бред…
– Эдик!
Стены лопнули, и комната пропала. Обои разбились, как стекло, из-под них проступили кирпичи, но не белые, силикатные, из каких был сложен дом, а красные, кое-где покрытые сажей и поросшие мхом. Ольга, дернувшись, не смогла освободиться – и тут же ощутила, как две горячие руки ложатся ей на плечи.
– Эдик?!
– О-Си-Эй, – лысоватый человек преобразился, теперь он был уже совершенно лысый и вместо серого костюма на нем был серебристо-черный, как расплавленная смола, комбинезон. – Только посмей. Только…
– Я ПОСМЕЮ.
Реальность дрогнула.
Воробьи обвились вокруг ствола, подрагивая тонкими антеннами. Телевизор развалился пополам, выпуская на волю румяные зрелые семена. Соседская машина «Жигули» обернулась порносайтом, а из горячего крана на кухне потоком хлынули флешмобы. Ольга стояла посреди этого безобразия, по-прежнему увязнув в твердом полу, чувствовала руки на плечах и – присутствие рядом обезумевшей слепой силы, готовой взболтать сейчас весь мир, как яичницу в шейкере.
– Стой! – лысоватый тоже почувствовал присутствие силы. Он пятился, пенился и шипел, как струя из огнетушителя. – Стой… Назад… Я выпускаю ее!
– ВЫПУСКАЙ.
Ольга сделала шаг, будто марионетка, и села на паркетный пол. Комната была на месте, чирикали воробьи за окном, ноутбук на журнальном столике темнел пустым экраном. В прихожей, у самой двери, стоял лысоватый человек с разбитым носом, и черные капли падали ему на рубашку.
– Вот каждая баба хочет, чтобы вокруг нее вращался свет, – сказал лысоватый с непонятной тоской. И вышел не попрощавшись.
Они