«Скаты» против пиратов. Сергей Зверев
ноги. Кажется, это была его единственная привычка, которая бросалась в глаза наблюдательному человеку, – привычка потирать ногу.
Итак, еще один претендент на членство в группе, думал Торин. Что из себя представляет этот человек, бывший майор морского спецназа Дмитрий Доронин, не на бумаге, а в натуре? Не придется ли уехать ни с чем, ведь провести год в колонии особого режима – это не шутка.
Торин прекрасно понимал, что может представлять собой так называемая особая комната, где происходили встречи и беседы с заключенными следователей, представителей проверяющих органов, администрации колонии. Андрей Петрович резонно полагал, что комната прослушивалась и просматривалась. А темы его разговоров не должны были достичь посторонних ушей. Пользуясь особым правом, которое позволяло ему решить вопрос об инсценировке смерти нужного ему человека и вывозе самого «оригинала» на волю с другими документами и другим именем, он потребовал беседы с подопечным на свежем воздухе. Причем чтобы в радиусе двухсот метров не было ни одной живой души.
– Посидим, – предложил Торин, рассматривая заиндевелые стены бывшего монастыря, – или, может, пройдемся?
– А я все равно сижу, даже если хожу, – мрачно пошутил Доронин.
Это хорошо, решил Торин, иронизирует, значит, чувство восприятия не притупилось. Он искоса поглядывал на Дмитрия. При своем росте метр семьдесят два Торин имел обыкновение сутулиться, втягивать голову в плечи, передвигаться на вялых ногах, отчего казался мужичком-замухрышкой с невыразительной внешностью. Со стороны его можно было принять за какого-нибудь инспектора отдела кадров, рядового бухгалтера или другого малооплачиваемого кабинетного работника. Доронин, даже просидев в колонии год, держался прямо, расправив плечи, и смотрел всегда перед собой, а не под ноги, как его сокамерники, быстро терявшие интерес не к жизни, а к существованию. Дмитрий казался ростом вдвое выше Торина, хотя разница составляла от силы сантиметров десять.
– Я бы хотел, Доронин, понять, что вы представляете собой как человек, – сказал Торин, – не вообще как человек, а как человек, который просидел здесь около года.
– А может, пойти вам куда-нибудь в… другое место со своими расспросами, – ответил равнодушно Доронин, остановившись и повернувшись к этому человечку. Это или какой-нибудь районный следователь, или заштатный журналистишка, или новый тюремный завхоз, которого интересует мнение его, Доронина, о том, почему в камерах так часто перегорают лампочки. Хотя Дмитрий не знал, есть ли в колонии завхоз и как он может выглядеть.
Человек как-то странно хмыкнул, поковырял ногой снег, а потом посмотрел Доронину прямо в глаза. От этого взгляда у заключенного пробежал холодок по спине. Он не сразу понял, что он почувствовал, но в глазах незнакомого человека блеснула холодная сталь. Доронин не знал, чего ждать, но чего-то ждать от этой встречи надо. Может, замены пожизненного заключения