Возвращение. Аркадий и Борис Стругацкие
ледяным голосом сказала Елена Владимировна,
Москвичев злорадно захохотал.
– О врачи, врачи! – воскликнул он. – Понавыбирали мы вас в Совет на свою голову!
– Мы хотим работы! – сказала девушка. – Поймите! Большой, ответственной, чтобы вся Земля работала! Чтобы было весело и трудно! А как же иначе? Что мои тяжелые системы на Земле? Ну передвинуть домик с места на место, ну котлованчик для фабрики отрыть… Да разве я только это могу? Дайте мне построить ракетодром. – Она взмахнула сжатым кулачком. – Дайте построить город на болоте! И чтобы была буря! И подземные взрывы! И чтобы потом сказали: «Этот город строила Марина Черняк», понимаете?
– Ну… без бури и взрывов было бы лучше, – сказал Москвичев.
– Правильно, Маринка! – закричали за соседними столиками. – А то зажали нас на Земле, и развернуться негде…
За спиной Марины воздвигнулся худущий юноша с очень большим носом.
– Это все правильно, – сказал он рассудительным голосом. – Я сам подрывник и ужасно хочу больших взрывов. Но есть еще другая сторона. Самая главная, простите меня, Елена Владимировна. Двадцать тысяч человек работают на Венере в тяжелых условиях. Это очень хорошие люди. Я бы прямо сказал – лучшие люди. А мы, десять миллиардов землян, никак не соберемся им помочь! Это просто срам! Ну и что же, что они хотят работать на Венере? Это их право – работать на Венере! И раз они не хотят уходить оттуда, мы должны им помочь. И, простите, Елена Владимировна, поможем.
– Милый! – растроганно пробасил Иоанн Москвичев. – Милые вы мои десять миллиардов!..
Елена Владимировна бесконечно умными глазами поглядела на носатого юношу, улыбнулась и сказала:
– Да-да, в том-то все и дело.
«Ах, молодцы, молодцы! – весело подумал Кондратьев. – Все правы!»
– Елена Владимировна, – понизив голос, спросил он, – а вы-то сами почему летите на Венеру?
– На Венере пока еще очень мало хирургических кабинетов, – тоже вполголоса ответила Елена Владимировна. – А я хирург-эмбриомеханик. Я могу работать без кабинета, в любых условиях, даже по пояс в болоте…
Кондратьев огляделся. Шахтер перебрался поближе к Москвичезу, и сейчас Москвичев во взаимодействии с носатым юношей наступал на него, а он яростно отбивался. Коренастый Басевич шептался с оператором тяжелых систем. Елена Владимировна, прищурившись, задумчиво смотрела поверх голов. Кондратьев встал и потихоньку вышел на крыльцо. Ночь была безлунная и ясная. Над черной бесформенной громадой леса низко висела яркая белая Венера. Кондратьев долго смотрел на нее и думал: «Может быть, попытаться туда? Все равно кем – землекопом, каким-нибудь водителем или подрывником».
– Смотрите? – раздался из темноты голос. – Я вот тоже смотрю. Дождусь, когда она зайдет, и пойду спать. – Голос был спокойный и усталый… – Я, знаете, думаю и думаю. Насадить на Венере сады… Просверлить Луну огромным буравом. Была, знаете, такая юмореска у Чехова – прозорливец был старик. В конечном счете смысл нашего существования – тратить энергию…