Как тебя зовут. Автономный экскурс по ономастике. Игорь Николаевич Ржавин
как san, что само по себе отражает санскритское сан – слава, честность, подарок. Последнее ничто так точно не может передать, как русское понятие, в подаче В. И. Даля:
«Сан – высокий чин или званье, знатная должность, жалованное достоинство, почет. Сан государя, министра, воеводы, архиерея. По сану и честь. Каков сан, таков и почет. По сану и почет».
Есть попадание? Несомненно! Черпаем сведения там же:
«Сан – стар. стан, осанка, рост. Возрасту и сану был среднего. Сановная особа, сановннк, -ница, высокого сана, вельможа. У вельможи все сановничьи приемы. Сановитый, осанистый, взрачный, видный, рослый и статный. | Знатный родом, вообще, у кого сановные, вельможные предки. Сановность, состоянье, качество, иногда свойство по прил. Сановничество ср. собират. все сановники вместе и вообще. Сановитость, то же, но бол. о внешнем, величавые приемы. Санолюбивый, санолюбець, жаждущий сана, почета, знатности».
Стоп! А не метафорой-ли русского имени является последняя строчка? Смотрите: Саня – санолюбивый, санолюбець, жаждущий сана, почета, знатности. Ну, прямо-таки настоящее, что ни на есть, буквальное толкование! Теперь возвращаемся к началу текста, раскрывающего этимологию слова: «Сан – это стан и осанка». А теперь сравните: санскритское а́сана (санскр. āsana – сидячая поза, место для сидения, поза) – согласно Йога-сутрам Патанджали, «это положение тела, которое удобно и устойчиво»; то есть, по-сути, стойка и статус; с русским осанка – это привычная поза в покое и при движении; положение тела, которое регулируется бессознательно, на уровне системы условных рефлексов, так называемым двигательным стереотипом; человек имеет только одну, присущую только ему привычную осанку; осанка обычно ассоциируется с выправкой, привычной позой, манерой держать себя; то бишь, в дух словах, стан и стать. Убрав явную приставку О в слове О/САНКА, какую основу слова получим? Точно – САНКА (ср. с умен. Санька)! На что смахивает? Конечно же на «санки»! По-другому – «сани». Если сани – это «они» (очевидно, что «связанные»), множественное число, то как могло бы звучать число единственное? Саня! Или, как его вариация в древнерусском личном имени Санко, от понятия «сань» – полоз, видимо, по любимому занятию малыша ползать по полу. То есть, в чистом виде то же самое имя, которое теперь уже не составит труда разобрать по крупицам. Итак, раз понятие «сан» рождено от слова «стан», то, соответственно, «сани» – это буквально «стани» – то бишь, та самая важная часть повозки (полозья), на которую можно что-либо уСТАНовить, либо просто СТАТЬ, что является одновременно и глаголом, в значении «опереться», и существительным, в значении САН (ср. с лат. status – состояние, положение, сан)! Итого, на выходе получаем исходное значение начального понятия, заложенного, как в имени существительном, позже собственном, а затем и личном Саня – статный. Может таковой быть «защитником людей», как Александр? Естественно!
Ну,