Завещание алхимика. Наталья Александрова
бы спокойно сидеть, отдыхая после трудного рабочего дня, и болтать со своей спутницей о пустяках. Вместо этого он слушал какую-то несуразную и малоправдоподобную историю о потерянной памяти.
Девушка почувствовала его взгляд и повернулась. Ничего особенного: обычная смазливая мордашка, пустые глаза, дешевый макияж… Парень был ей под стать.
Старыгин тут же опомнился – какое ему дело до соседей по залу? Его привлекает именно эта женщина, что сидит за его столиком, она ему нравится, в ней есть тайна…
– Короче, та врач сказала мне, что можно уповать только на бога. И надо смириться и жить с тем, что есть, – сказала Лидия, – в самом деле, могла ведь и жизни лишиться. Или калекой стать, а так только память пропала. И то избирательно.
– Наверно, она права, – ввернул Старыгин.
– И тогда муж решил увезти меня далеко, в надежде, что новая жизнь, новые люди, новые впечатления подстегнут память и мозг излечится… Такое бывает…
– Возможно… – снова неуверенно протянул Старыгин, – и как, помогло?
– Вы же сами видите, что нет! – в явном раздражении она повысила голос.
Дмитрий Алексеевич едва удержался, чтобы не пожать плечами. Он ничего не видел. Да и как такое можно увидеть? Ему рассказывали по меньшей мере странную историю и предлагали принимать ее на веру. Он отвернулся, чтобы Лидия не прочитала по его глазам все, что он думает о данной ситуации.
На стене справа Коломбина жарко целовалась с Арлекином, а на заднем плане Пьеро в отчаянии заламывал руки, снова глядя отчего-то не на счастливых любовников, а на луну. Луна тут не свисала печально с небосклона, а удобно устроилась меж ветвей пинии и смотрела на несчастного Пьеро с насмешкой.
– Простите меня, – заговорила Лидия после продолжительного молчания, – я веду себя… неадекватно, я же знаю. Но если бы вы только поняли…
Она смотрела на него очень серьезно, и ее голос звучал так низко, волнующе…
Старыгин тотчас устыдился своего поведения. Женщина явно в беде, у нее серьезные проблемы, а он, вместо того чтобы помочь, рассуждает скептически, дает ей понять, что не верит ни единому слову… Это недопустимо!
Тем более что она и помощи-то никакой пока не просит. Только выслушать ее, поддержать, успокоить, проявить простое человеческое участие…
Дмитрий Алексеевич хотел уже заботливо коснуться ее руки и сказать что-нибудь ласковое, сочувственное, но побоялся, что она примет его за несерьезного типа, готового воспользоваться женской слабостью, и сдержал порыв.
– В первое время в Бостоне все было хорошо, – заговорила Лидия, глядя в сторону, – новая страна, новые люди, новые впечатления… Муж много работал, я занималась домом. Я совсем не чувствовала себя чужой…
– Там было много русских?
– С соотечественниками мы почти не общались. Муж у меня врач, мы встречались с его коллегами. У меня не было проблем с языком, ведь раньше я преподавала английский…
– Вы этого не говорили…
– Ну…