Смерть коллекционера. Стивен Ван Дайн
человека сознания?
– О да, – заверил Доремус. – Скорее всего так и случилось.
Вэнс теперь симулировал интерес к сундуку из тикового дерева, что стоял между двумя восточными окнами. Он даже приблизился, приподнял крышку, заглянул внутрь и почти тотчас захлопнул сундук.
– Возьму на себя смелость предположить, – произнес Вэнс, обращаясь к патологоанатому, – что Арчер Коу очнулся вскоре после удара.
– Не поручусь. – Доремус сделал постное лицо, затем нахмурился, выражая крайнюю степень замешательства. – Он мог провести в глубоком обмороке все двенадцать часов, а мог очнуться в считаные минуты. Это зависит от разных причин… Но меня кое-что другое заинтересовало. Я обнаружил пару свежих царапин с внутренней стороны пальцев правой руки, а также свежую ссадину на костяшке. Мое мнение: Коу дрался с человеком, нанесшим ему удар по голове. Однако одежда его в полном порядке, а волосы гладко причесаны.
– А еще в руке у него револьвер, он сидел в расслабленной позе и выглядел умиротворенным, – добавил Хис, не скрывая отвращения ко всем этим загадкам. – Значит, кто-то обиходил его после драки. Скверная ситуация.
– Этот кто-то не озаботился сменить обувь на Арчере Коу, – заметил Маркхэм.
– Вот почему Коу одет в халат и в уличные ботинки, – сказал Хис, обращаясь к Вэнсу.
В ответ он получил снисходительный взгляд.
– Зачем переодевать только что нокаутированного оппонента? Зачем причесывать его? Данное предположение выдает в вас, сержант, истинного человеколюбца; однако вы не можете не согласиться, что обычно люди не поступают со своими оппонентами подобным образом… Нет, боюсь, придется нам искать иные объяснения как одежде, так и прическе Арчера Коу.
Хис поднял брови:
– По-вашему, Коу сам переоделся и причесался после того, как ему проломили череп?
– Не исключено, – проговорил Вэнс.
– В таком случае, – вмешался Маркхэм, – почему Коу заодно и не переобулся?
– Потому что нечто ему помешало.
Пока продолжался спор, Доремус перевернул мертвое тело со спины на живот. Я внимательно следил за его действиями. Вдруг доктор резко наклонился вперед.
– Вот оно что! Теперь все ясно!
От этого восклицания мы буквально подпрыгнули.
– Бедняга был заколот!
Мы подошли к кровати и проследили за жестом патологоанатома.
Точнехонько под правой лопаткой, ближе к позвоночнику, зияла четырехугольная ранка в дюйм диаметром. Края, отнюдь не рваные, были темны от запекшейся крови. Признаков внешнего кровотечения не наблюдалось. Я счел это неестественным. Маркхэм, кажется, тоже прежде с таким не сталкивался, потому что, оправившись от первого шока, задал Доремусу соответствующий вопрос.
– Не все раны провоцируют наружное кровотечение, – принялся объяснять патологоанатом. – Особенно это относится к ранам колотым, нанесенным очень острыми тонкими предметами, притом быстро. Оружие проникает сквозь мягкую ткань во внутренний орган или органы. Снаружи крови минимум, а то и