Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты. Отсутствует
– широка. В плечах – сажень косая.
Похож он на могучую сосну <…>
(Э. Виртанен, пер. Р. Такала)
В этой связи актуализируются понятия «труда», равнозначного самой жизни, и «трудолюбия». Они оказались прочно спаянными с образом жителя севера, а особенно – карела. Приведем в пример строки, более формульные, чем поэтические:
Меж валунов и пней горелых
Из года в год,
Из века в век
Растили трудный хлеб карелы.
(И. Симаненков)
В советское время во многих учреждениях, школах республики висел плакат с высказыванием В.И.Ленина (истинным или приписываемым): «Карелы – народ трудолюбивый. Я верю в их будущее». Высказывание, естественно, фольклоризовалось и употреблялось с различными оттенками иронии.
Отождествление этнических и субэтнических образов с природными – явление универсальное, и мы лишь проиллюстрируем его:
Но сильным людям не страшен бег
Крутых и быстрых карельских рек.
Вода коварна и глубока.
Наметан глаз и тверда рука.
Кто родился у реки такой,
Тот перенял ее непокой.
(Р. Такала)
А море ревело, а море гудело,
Как будто и свету конец!
Суровое дело, поморское дело —
Для самых отважных сердец.
(Б. Шмидт)
В контексте известной идеологической ситуации мотив противостояния человека природе оказался очень уместен, поэтому в литературе Карелии и о Карелии 1930 – 1960-х годов «преобразовательная» тема зазвучала особенно мощно и полифонично. При этом сохранялась локальная топика. «Водопад» = порожистая река – наилучший объект для преодоления, и в советской литературе Карелии самой романтизированной оказалась профессия сплавщика:
Пусть древний водопад ревет,
Косматый, в белопенных брызгах,
Река о сплавщиках поет —
О людях мужества и риска.
(Б. Шмидт)
Пороги. Здесь брызги стоят, как дым,
Покрыта река волнами.
Чтоб нам не застрять с бревном своим,
Мы в радуге брызг на камнях стоим,
Толкаем бревно баграми <…>
Но мы – победители! Не возьмут
Нас буйные злые волны.
(Т. Гуттари, пер. Н. Чуковского)
Символом преобразовательной деятельности человека стал Беломорско-Балтийский канал. Для некоторых людей старшего поколения он и сегодня входит в ассоциативный ряд со словом «Карелия». У М. М. Пришвина в повести «Осударева дорога» строительство ББК отождествляется с деянием культурного героя: человек «взял на себя великий труд расставить реки, озера, скалы в новый порядок, какого не бывало в природе» (Пришвин 1970,255).
В литературе и массовом сознании последних десятилетий происходит смещение культурной парадигмы, и «текст природы» переориентируется. Если воспользоваться образами державинской оды, можно сказать, что карельская природа предстает не как водопад – величественная стихия, то подвластная, то неподвластная человеку, – а, скорее, как Суна в ее тихом течении, вливающая свои воды «в светлый сонм Онеги».