Геопанорама русской культуры: Провинция и ее локальные тексты. Отсутствует
«глубинный», он всегда «<...> ощущал недостаточность знания того, что, кажется, знакомо было сызмальства» (Лазарев 1987,66). В этом он, «несуетный человек», – полная противоположность москвичу Келину, который <...> только жадно и как бы бесцельно наблюдал и впитывал в себя жизнь» (Лазарев 1987, 94). В результате Келин, неплохой, в сущности, человек, из-за постоянно живущего в нем беспокойства и неудовлетворенности настоящим, вмешивается в отношения Ильи с каменщицей Катей Ответчиковой и невольно становится причиной ее жизненной трагедии.
В стремлении «ощутить одухотворенную вещность бытия» (Лазарев 1987,139) Илья, как и другие герои, следует своему кумиру Болотову. Фигура Болотова играет в культурной ситуации Богородицка особую роль. Это настоящий богородицкий genius loci, национальный герой едва ли ни всей Тульской области, существование которого лишний раз подтверждает исключительность места. Помимо парка в Богородицке, имя Болотова носит расположенный неподалеку колхоз и улица в Туле. Постоянно возобновляются разговоры о создании Болотовского сельскохозяйственного центра. Публикации, посвященные Болотову, регулярно появляются в местной печати. Среди пропагандистов творчества Болотова автор анализируемой повести Лазарев занимает одно из первых мест (см.: Лазарев 1977а, 194; 19776, 182–188; 1980, 118–123). Богородицкий период в творчестве Болотова Лазарев неизменно считает периодом расцвета: «В Богородицке многообразное творчество Болотова достигает золотой зрелости, наивысшей своей плодотворности. Колоссальный размах его усилий заставляет подумать уже даже не о людях поры французского Просвещения, но о людях итальянского Возрождения» (Лазарев 1987,114).
В повести «Возрождение в Богородицке» Болотов не просто является героем местного масштаба или городской легендой. Установка Болотова на конструирование собственной жизни, как примера для подражания, была творчески воспринята Лазаревым. Все герои повести, сознательно или невольно, проецируют болотовскую жизнь на собственную. Перелогов, поняв, что возрождение богородицкого дворца станет главным его делом, придаст смысл его существованию, намерен, подобно Болотову, стать универсалом и овладеть всеми необходимыми на стройке профессиями[50]. Старики Дрожжин [ландшафтный архитектор из Москвы М. П. Коржев], Чуносов [общественныйпрораб, бывший начальник шахты С. А. Потапов[51]], тот же Перелогов ощущают себя «мальчишками», которым еще многое суждено сделать, по сравнению с Болотовым, прожившим 98 лет[52]. При этом москвич Дрожжин, например, отдает себе отчет в том, что его участие в провинциальном богородицком деле – это сознательное «жизнестроительство», подобное болотовскому, и именно за этим он и приезжает в Богородицк. Он много рассуждает об этом: «Уметь жизнь свою украсить – нелегкое дело. <...>Жизне-строительство – дело мудреное: его всякий по-разному понимает. Наш дорогой Андрей Тимофеевич жизнь положил на увеселение души и ума, не на обогащение. <...> Тем и счастлив был» (Лазарев
Трудно удержаться от соблазна интерпретации фамилии Перелогов. Перелог'земля, находящаяся под паром' (Даль 1990, 63). Болотов уделил очень много внимания экспериментам с выгонной системой земледелия, и одним из самых значительных его достижений в этой области считается открытие преимуществ семипольной системы. Подобная параллель может показаться натянутой, но по отношению кхудожественной системе Лазарева она представляется вполне корректной.
Не исключено, что отчасти Лазарев изображает реальную ситуацию. Это предположение основано на том, что в статье Павловой Потапов тоже приобретает болотовские черты (Павлова 19736). Он ведет аскетический образ жизни («я не пил, не курил – я читал», – говорит о себе Потапов), однообразно питается, причем в рационе его преобладает гречневая каша, владеет большой библиотекой. Все эти черты напоминают биографию Болотова. Это может быть простым совпадением (в том числе и авторских интенций Лазарева и Павловой). Но вполне возможно также, что сам Потапов, известный библиофил, сознательно строит свою жизнь «по образцу» болотовской.
Во время работы в Богородицке Болотов был еще не старым человеком. Но его постоянная активность на протяжении почти столетия, при декларируемой неизменности убеждений и самого образа жизни, приводит к восприятию Болотова как старика начиная почти с момента его отставки, когда ему было 24 года.