Родиться вопреки. Сказочный роман. Надежда Серебренникова
поинтересовался: «Мне кажется или ты ревешь?»
– Не кажется. Реву, – продолжая всхлипывать, ответила Маша. – Только что звонил Коля и заявил, что все-таки идет подавать на развод. Можно я к тебе сейчас приеду? Мне очень нужно с тобой поговорить. Или, может, встретимся где-нибудь?.. Хорошо, приеду домой. Через час примерно.
Следуя за Машей, мне впервые пришлось спуститься в метро. Это было очень странное место. Люди, дыша в затылки друг другу, двигались медленно-медленно!.. Мы спустились под землю на станции метро «Василеостровская», куда стремилась просто невероятно огромная толпа народа. На лестнице у входа люди делились на честных и хитрых: честные, напирая друг на друга, мелкими шажками двигались к дверям, а хитрые перемахивали сбоку через ограду и сразу оказывались у заветного входа. Честные, естественно, были возмущены, но чувствовали себя скованно и, в основном, молчали, пыхтя от несправедливости.
Попав, наконец, внутрь, Маша встала в очередь к маленькому окошку, от которого каждый отходил либо с карточкой, либо с металлическим жетоном. Дальше – еще одна очередь – к заветной щелочке в турникете, куда его нужно опустить. Пока Маша ждала, я наблюдал за людьми. Некоторые особо предприимчивые, не желая стоять в очереди, пользовались проверенным трюком: перепрыгивали мешающую им преграду. А один плотно пристроился к незнакомому гражданину сзади и умудрился пройти за ним шаг в шаг, не опуская жетон. Что самое поразительное – незаметно для того, с жетоном! Видимо, он был уже так изрядно помят толпой, что ничего не почувствовал.
Удивительный народ – эти люди… И мне тоже придется жить среди них и привыкать к их странному миропорядку. Само слово означает, что в мире должен быть порядок, но я его пока не заметил… Так, в размышлениях о мировых проблемах (имя-то обязывает!), я последовал за Машей к самоходной лестнице, по которой мы cначала спустились вниз, затем постояли в страшной давке в вагоне, пока, наконец, моя беременная спутница не оказалась на станции метро «Дыбенко». Поднимаясь наверх по такой же лестнице, во взглядах людей, что ехали в противоположную сторону, я читал: «Счастливые, скоро на свежем воздухе окажетесь, а нам еще в вагонах давиться…»
Я заметил, что Маша отличается от всей этой толпы. Даже не тем, что у нее была забавная шапочка с помпоном, ярко-розовая клетчатая куртка и невероятно длинный полосатый шарф. От нее исходила какая-то особая энергия, похожая на ту, по которой я когда-то нашел свою маму. И тот же яркий стиль в одежде. Что-то явно объединяло их.
Пока девушка шла через парк, где лучи осеннего солнца преломлялись о желтые и красные кленовые листья, готовые оторваться и полететь, я размышлял о том, куда же подевалась душа ее ребенка. Ведь она, наверное, тоже переживает за то, какое решение примет эта юная голова со смешным помпончиком. Но Машины мысли я слышать не мог.
Когда мы оказались рядом с домом ее подруги, я вдруг понял, что места для меня здесь как будто родные. Мы зашли в подъезд, сели в лифт… Все вокруг было очень, очень