Русь. Битва князей. Сергей Короп
Богородице и Николаю Угоднику.
– Позволь откланяться, княже?
– Иди с Богом, душа моя.
– Мне перед отъездом хотелось бы с Ивицей увидеться.
– Нет ничего проще. Афоня, вели Жанко своему провести Дарью к княжне польской!
– Это зачем? – насторожился боярин.
– Э, – махнул рукой Ярослав, – вещицу, от матери ее, передать. Делов то, – князь склонился к уху боярина и шепотом добавил: – Жанко будет присутствовать при разговоре, не боись.
Гадяч согласно закивал и пообещал немедля прислать сына проводником к пленнице.
Поднимаясь по винтовым каменным ступеням, Жанко все время недовольно ворчал и сопел. Несмотря на молодой возраст, он был толст и неповоротлив. Одной рукой он придерживался за стену, а в другой держал корзину с яствами для Ивицы. Дарье надоело плестись за ним и, оттолкнув его, она прошла вперед.
– Я пойду первой, а то с тобой и до сумерек не доберешься.
– Погоди! Тебя стражники не пустят!
– Тогда шевелись скорее! Ишь брюхо наел, у молодого хряка и то меньше.
– Смотря, у какого хряка, – проворчал Жанко, но шаги ускорил. Уж очень хотелось ему повидаться с обожаемой им княжной.
Стражник, стоявший у двери, молча отворил засов и отступил в сторону, пропуская посетителей.
– Обожди здесь, – сказала Дарья Жанко.
– Не-е, батюшка велел быть подле вас и слушать о чем будете вещать.
– Ну, как знаешь, – согласилась воительница, затворив за собой тяжелую дверь темницы.
Ивица, как обычно, стояла у оконного проема безучастно взирая в небеса. Она повернула голову едва взглянув на посетителей, и снова продолжила всматриваться в окно.
– Мне нужно поговорить с тобою, княжна Ивица, – мягко произнесла Дарья и добродушно улыбнулась.
С первого взгляда Дарья расположила к себе несчастную женщину. Ивица сразу почувствовала, что молодая девушка настроена по-доброму и внушает доверие. Невольно княжна посмотрела на Жанко, по-прежнему сжимавшего в руке корзину с едой. Воительница поняла ее без слов. Она повернулась к толстяку и двумя пальцами: указательным и большим, надавила какую-то точку на шее юноши. Тело его мгновенно обмякло, и он упал навзничь.
– Ты убила его? – испугалась Ивица.
– Только усыпила, на время, – спокойно ответила Дарья, прислоняя Жанко спиной к стене. – Пусть немного подремлет. Наш разговор не для его ушей.
Впервые, за долгое время проведенное в темнице, Ивица слабо улыбнулась. Хоть что-то ее немного развлекло.
– Ты сказала, что нам надо поговорить? – спросила она.
– Да, княжна. Меня называют Дарьей Воительницей, теперь – Справедливой. Кто ты, мне известно.
– От пленивших меня?
Ее реплику Дарья оставила без внимания. Она протянула левую ладонь, где на безымянном пальце красовался перстень, некогда принадлежавший Вирии. Ивица некоторое время внимательно разглядывала изумруд, но тут раздался сильный храп Жанко, и княжна рефлекторно вздрогнула:
– Ой, Матка Боска[10]!
– Не
Матка Боска – Матерь Божья. (Прим. авт.)