Волны юга. Александр Рогинский

      Лариса еще в городе составила маршрут. Теперь, следуя ему, им надо было пересесть на электричку и проехать до станции Келасури, там и палатку было, где поставить, и река недалеко.

      Эту станцию они проехали, потом перегружали вещи на электричку, идущую в обратном направлении.

      А когда, наконец, очутились на берегу моря на специально отведенной площадке для палаток, то долго сидели на своих мешках и одеялах обессиленные, не веря, что все уже закончилось.

      Берег был грязным, вокруг валялась бумага, и море здесь было какое-то обыденное, как выскобленный старый кухонный стол.

      Страшно захотелось назад, домой, в Ленинград.

      У девочек Лариса снова увидела в глазах испуг, отчужденность, сердце ее надрывалось. Они мечтали о красоте, а тут была свалка мусора, грязный песок и море – плоское, неживое, равнодушное.

      – Все, девочки, – сказала, вскакивая с рюкзака Лариса. – Теперь для начала – купаться.

      Ей представлялось, как они приедут и сразу с разбега бросятся в теплые ласковые волны. А тут брели по берегу – как на каторгу. Море казалось враждебным и от этого холодным и неприятным.

      Ирина потрогала воду ногой и отдернула ее с отвращением, будто там лежала мокрая скользкая змея.

      Оля присела на корточки и погладила воду рукой. Лариса смотрела на своих девочек, с ужасом видела, какие они худющие и неприкаянные. Чужбина возвела забор даже между ними. После того, как приехали, ни слова еще не произнесли ее девочки.

      Все трое были одеты в красные купальники (Ларисе перепали они от бассейна) и казались из одной команды. Даже прически «под мальчика» у них были одинаковые.

      Лариса первая вошла в воду и ощутила непривычное жжение, будто ее обмахнули крапивой.

      – Смотри, мама, медуза, – закричала в ужасе Оля. – Осторожно, а то ужалит.

      И действительно, в воде было полно медуз. Они словно ждали свои жертвы, помахивая нагло-уверенно жалящими зонтиками.

      Ларисе стало нехорошо.

      Захотелось кинуться назад, собраться и немедленно уехать.

      И вдруг она сообразила, в чем дело. Они ведь привыкли к бассейну: там вода всегда хлорированная и чистая. Да и пространство ограниченное, вокруг стенки, а здесь вон сколько воды, есть куда плыть – и никакой хлорации.

      – Ну, доченьки! – крикнула отчаянно Лариса и бросилась в воду.

      Она, как и ее девочки, прекрасно плавала. Алексей Трофимович ее тоже тренировал и говорил, что если бы она была моложе, то быть бы ей чемпионкой мира.

      Обернувшись, Лариса увидела стоящих в растерянности на берегу ее девочек. Они стояли сиротами.

      Ей так стало жалко дочерей и себя, что готова была разрыдаться. Что будет с ними, если с ней что-нибудь случится? Эта мысль обожгла, она тут же повернула назад.

      – Ну, трусихи, – крикнула что было мочи, – давайте же, Ирина!