Малыш Гури. книга вторая. Мы в ответе за тех…. Юрий Николаевич Москаленко
напыщенно проскрежетал стальным голосом важный Хэрн – не будем терять время на пустые объяснения, вы всё сами увидите своими глазами. Мартин, позаботься, пожалуйста, о скорейшей установки моей платки, и выдели людей, пусть приносят сюда раненых. Сперва буду принимать только очень тяжёлых, вне зависимости от их социального статуса. Увы, но нам придётся здесь заночевать, так как всех поставить на ноги сегодня я не смогу, очень много сил отдал на этот бой. Пусть люди идут, а вас, барон, я прошу остаться и ответить мне на некоторые интересующие меня вопросы. Вы, надеюсь, не будете против?
Бароном оказался именно тот военный в полном доспехе, что командовал отрядом во время стычки у кареты. Совсем ещё молодой человек, лет двадцати, может даже меньше, высокий, но ещё по-юношески тонкий в талии, но вот его плечи совсем немного уступали по массивности, сложению Мартина. Светло-русый, волосы длинные, до плеч, слегка волнистые, сейчас растрепанные после боя, взгляд открытый, глаза голубые, но немного подкачал крупный с горбинкой нос. Надо сказать, облика он не портил, а скорее дополнял его каким-то орлиным профилем, к тому же, и губы тонкие, сжатые, растянутые в чёрточку над квадратным, вытянутым вперёд подбородком. Непонятно, он что на нас сердится что ли, или это у него обычное такое выражение лица? Он перевёл взгляд на массивного дядьку, который стоял с ним рядом, сказал ему тихо пару слов, на что тот ответил кивком, и, развернувшись, пошёл вместе с Мартином в сторону леса, где по моим прикидкам должны были находиться наши животные, а барон остался стоять напротив нас, так и не удостоив нас ответом. Видно, слова Мартина о его радости за нашу помощь, мягко говоря, явно преувеличены. Но в чем же причина такой реакции на нашу помощь? Это становится очень интересно!
"Хэрн, взбодри-ка этого чудака, он явно ещё не понял, кто тут хозяин. И действуй пожёстче, а то потом разъяснять главенство будет ещё труднее" – послал я мысленное видение сложившейся ситуации канну.
– Вы, барон, явно плохо воспитаны! – прорычал, начинающий заводиться, канн. Конечно, бой, потом находка, что сейчас продолжала валяться у нас под ногами, явно не способствовали улучшению настроения моего друга. Блин, как бы он под горячую руку не пришиб сейчас этого молодого нахала. А барон, видно, тоже не привыкший к такому к себе отношению, впал ярость, на что указывал его последующий ответ:
– Как смеешь ты, ушастый малёк, мне указывать на моё воспитание! Я тебя в порошок сотру! Ты, видно, не общался с дворянином! На колени и тогда я ,может, и пощажу тебя, недоносок!
К моему великому удивлению, мой канн на эту тираду только громко рассмеялся. А я думал, что он его тут же прибьёт. Но именно его смех на поляне, где всюду валялись убитые и раненые, показался таким страшным и пугающим, что даже у меня волосы дыбом встали.
– Браво, барон, вы не только плохо воспитаны, так, к тому же, ещё и полный невежа. Вот так разговаривать с теми, кто просто вас спас и заметьте, за спасение не требует никакой награды! А ведь